Антагонисты - [2]

Мы поднялись на крыльцо и вошли в холл. Навстречу нам по ступеням спускалась девочка примерно моего возраста. У нее были длинные светлые волосы и огромные голубые глаза. Одета она была в безукоризненно белое платьице.

«Кэролайн, — подумала я. — Дорогая Кэролайн».

— Здравствуйте, тетушка Сесилия, — прозвучал ласковый мягкий голосок.

— Я так рада, что вы приехали ко мне.

— Дорогая Кэролайн, — произнесла мама. — Мое дорогое дитя. Как приятно снова видеть тебя.

Мама и Кэролайн встречались прежде, но для меня это было совершенно новое знакомство.

— Посмотри, кого я привезла, — продолжала мама самым теплым голосом. Я еще подумала, что она воркует, точно горлица. — Вот тебе новая подруга. Это моя дочь Дина.

Я покорно шагнула навстречу девчонке и вежливо пробормотала:

— Здравствуйте.

— Как я рада, что ты приехала! — воскликнула Кэролайн и улыбнулась, будто действительно мне обрадовалась.

Я же в ответ улыбнулась ей одним уголком рта. Потом, переходя прямо к делу, спросила:

— Ты собак любишь?

— Да, — ответила Кэролайн. Я обернулась к матери:

— Значит, можно послать за Сержантом, мама. Я же говорила тебе, что Кэролайн наверняка любит собак.

— Сержант — это твоя собака? — спросила моя новая подруга. — Ну конечно же, надо поскорее послать за ним! Ты, наверное, ужасно скучаешь?

Поскольку я не видела своего пса всего только день, то не успела жутко соскучиться, но предложение мне понравилось, и я улыбнулась уже откровеннее.

— Мой пес — чудесный крысолов, — заявила я. Небесно-голубые глаза Кэролайн испуганно округлились.

— Ну, хватит уже об этой собаке, Дина, — живо вмешалась мать. — Дорогая Кэролайн, не будешь ли ты так любезна показать нам наши комнаты?

***

Я очень рада, что могу теперь сказать: ни один из моих жутких страхов, касающихся переезда в Торнтон-Мэнор, не оправдался. Кэролайн оказалась очень приятной девочкой, и я ни капли не возражала против того, чтобы делить с ней свое время и свою маму. Каждое утро мы занимались с гувернанткой. Уроки были ужасно скучными. Дома меня учил наш старенький пастор, который брал намного меньше, чем гувернантка, и просто давал мне читать книжки, Мисс Лейси предпочитала скользить по поверхности вещей, и всякий раз, когда я задавала вопрос «Почему?», она нервничала и велела поглядеть в словаре.

Вскоре я обнаружила, что в замке чудесная библиотека, и взяла в привычку приносить на уроки посторонние книжки. Думаю, мисс Лейси была счастлива, что я больше не задаю никаких вопросов.

Но безусловно, самым лучшим в поместье Торнтон были конюшни! Покойный граф, оказывается, слыл отменным охотником, он держал прекрасных лошадей, за которыми ухаживали опытные конюхи. Я всю жизнь обожала лошадей, и когда папа был жив, он постоянно держал для меня пони. Он и сам был заядлым лошадником, хотя и служил не в кавалерии. Дело в том, что служба в коннице требует больших средств, вот почему папа вынужден был пойти в инфантерию. Но он научил меня ездить верхом, когда мне исполнилось три года, и до самой его гибели у меня был собственный пони. Мама на свою вдовью пенсию не могла себе позволить содержать лошадку, и вот уже целых два года я не каталась верхом.

У Кэролайн было два замечательных пони, и одного она отдала в мое распоряжение. Единственное, что слегка омрачало мне эту радость, — я вынуждена была выезжать вместе с Кэролайн, которая передвигалась по пересеченной местности намного медленнее, чем нравилось мне. Однако очень скоро я нашла способ решить эту проблему. Я поднималась в пять утра вместе с конюхами, которые выводили рослых гунтеров размяться. К счастью, моему пони эти прогулки тоже нравились, и он торопился на своих крепких коротеньких ножках, не отставая от больших коней и с наслаждением фыркая.

Кажется, впервые с тех пор, как умер папа, я почувствовала себя счастливой. А потом пришло лето, и из Итона приехал молодой граф.

Сколько буду жива, я никогда не забуду этой первой встречи с пятым графом Торнтоном. Все домашние слуги выстроились на ступенях замка, чтобы приветствовать нового хозяина. Я про себя подумала: как глупо устраивать такую встречу шестнадцатилетнему мальчишке, не важно, какой у него титул, — но, разумеется, ничего не сказала. Мама, Кэролайн и я стояли у передней двери, ожидая своей очереди поприветствовать его. Счастливая весть достигла дома за пять минут до того, как карета графа замаячила на дороге, и мы все успели занять подобающие места.

Итак, мы ждали. Наконец сквозь кроны деревьев аллеи я увидела лошадей. Потом из-под густых ветвей выкатила карета графа, а еще через минуту она остановилась у ступеней лестницы. Эдварде спустился, чтобы встретить своего господина. Дверцу кареты открыли, подножку опустили, и наконец показался сам хозяин поместья.

Первое, что бросилось мне в глаза и что, должно быть, замечают все, кто впервые встречает графа, — это необычайный цвет его волос. Они светло-золотистые, совсем как солома. Такие волосы очень редко увидишь у человека, если ему больше шести-семи лет от роду. Молодой человек был высок и строен, а улыбка, с которой он обратился к Эдвардсу, была просто прекрасна.