Анри Барбюс - [51]

Она пришла на квартиру Адвоката. Здесь были юноши и девушки, были и немолодые рабочие. В общем не так уж много народу. Все они были друзьями Адвоката и пользовались случаем посидеть в гостеприимном доме, в обществе умного, много видевшего человека.

Адвокат не был коммунистом, но с большой теплотой говорил о Стране Советов. Он никогда не бывал по ту сторону границы, но мысль о свободной России помогала ему жить.

Девушка слушала Адвоката, потому что его слушал ее друг. Она думала о том, что беседа скоро окончится и юноша пойдет ее проводить. Улица предместья будет пустынна, и только их шаги прошуршат по камням, слитно, как шаги одного человека. И у ворот дома он поцелует ее, молча, потому что у ее родителей чуткий сон.

Думая об этом, Девушка плохо слушала Адвоката и не замечала, что его немолодое лицо озарялось светом произносимых им слов. Это были слова о свободе и мщении.

Потом Адвокат исчез. Рассказывали, что однажды ночью его схватили жандармы и увезли в автомобиле, который в народе называют «черным вороном», а жена и дети его скрылись из города.

Юноша и Девушка кружили вокруг его квартиры и однажды осмелились приблизиться. На двери дома висела печать, темная и зловещая, как лицо палача.

Девушка жила, как раньше, такая же беспечная — ей было всего семнадцать! Но однажды, когда она возвращалась с работы, сплетницы предместья зашептали ей вслед: «Любовница Адвоката!» «Любовница Адвоката!» — кричали мальчишки с жестокостью детей улицы. «Любовница Адвоката!» — закричал отец Девушки и схватил ее за косы.

Плача, она убежала из дому. Тогда Юноша и его товарищи объяснили ей: Адвоката пытают страшными пытками в тюрьме Дафтана. Но он молчит. Вызывают людей, знавших его и допрашивают их много часов подряд. Но никто не может сказать ничего дурного об Адвокате. И вот тюремщики пустили в ход клевету. Они назвали Адвоката развратителем, а Девушку — его любовницей.

Когда Девушка услышала это, в ней проснулась гордость ее свободолюбивых предков, крестьян — повстанцев 1907 года.

— Ну что ж, — сказала она, — если я его любовница, они дадут мне свидание с ним.

Она была очень скромна и краснела при вольном слове. Но, обивая пороги тюремных канцелярий, Девушка упирала руки в бока и мерила тюремщиков дерзким взглядом.

— Я — любовница Адвоката. Вы должны дать мне свидание. Я требую свидания с моим любовником!

Над ее бесстыдством тюремщики смеялись. Она смеялась вместе с ними и показывала им язык.

Ее прозвали бешеной девкой и в конце концов разрешили на одну минуту увидеться с заключенным.

Адвокат был уже тенью человека. Физические пытки не могли его сломить. Тогда палачи стали подсаживать в его камеру людей, которые отравляли его сознание ложными вестями о страшных переменах в мире, о том, что пала Страна Советов.

Безумие нависло над Адвокатом.

Однажды его вызвали в тюремную канцелярию. Когда дневной свет брызнул ему в глаза, он упал: слишком долго он жил во мраке. Его подняли и потащили вверх по ступеням железной лестницы.

Через две проволочные сетки он увидел Девушку и узнал ее. Она стала только на один год старше за то время, что он превратился в глубокого старика.

Она испугалась, увидев тень человека, и закричала, приникнув к холодной железной сетке:

— Я принесла вам привет от друзей!

Он не спросил, где его семья. Он спросил только: крепка ли по-прежнему Страна Советов?

— Да, да, да! — закричала Девушка.

Стража оттащила ее от сетки, но она вырывалась и опять кричала:

— Да, да, да!

Ее повлекли прочь, но все же она услышала вздох облегчения по ту сторону двух железных сеток.

Девушка стала борцом Революции. В глубоком подполье она носила много имен, под которыми ей удавалось ускользнуть от жандармов. Но в народе ее звали почетным именем: «Любовница Адвоката».

Может быть, эта или подобная история послужила основой новеллы Барбюса «Неукротимый».

«Палачи» уже были изданы, о преступлениях узнал весь мир, но Барбюс еще не «остыл». Картины террора продолжали мучить его. Через два года после «Палачей» выходят «Правдивые повести» («Faits divers»).

Обе книги сходны по материалу и стилю. Это начало возрождения во Франции того животворного потока политической проблемности, который затем хлынул в литературу. В этих книгах нашла свое выражение боевая муза художника-публициста. Муза во фригийском колпаке французской революции, муза с кулаком, сжатым в приветствии германских коммунистов: «Рот Фронт!», муза пылающих стягов антифашистских демонстраций, муза в облике вооруженного матроса, атакующего Зимний дворец.

Постоянный прием Барбюса — поэтические обобщения, построенные на документальной основе, — исполнен политического пафоса. Барбюс подчеркивает документальность своей книги. Он поведал миру правду для цели, которая им же определена как цель действенная: «Пусть эти заметки заронят, наконец, в сердца искру ненависти и негодования против тех ответственных лиц, которых все зовут по имени, а главное — против режима систематического угнетения, который порождает столько ужасов и бедствий на поверхности земного шара».

Один заключенный кровью написал на клочке бумаги письмо Барбюсу: «Твой голос поднял наш дух. Наши тяжелые цепи стали легче. Спасибо, Барбюс!»