Аносов - [77]

Аносов узнал, что за несколько лет до его приезда на Алтай — в 1841 году — один из видных русских путешественников, Г. С. Карелин, высказал вполне обоснованные соображения о металлоносности хребта Тарбогатая. Намечавшаяся в связи с этим в начале сороковых годов экспедиция была, однако, запрещена генерал-губернатором Восточной Сибири Горчаковым. Запрет мотивировался тем, что на китайской границе было неспокойно и появление экспедиции, в состав которой должны были войти и военные чины, могло привести к дипломатическим осложнениям.

Ознакомившись с перепиской, Аносов в письме министру финансов предложил предпринять широкое обследование Тарбогатая и для этого направить экспедицию на границы Китая.

В письме от 8 февраля 1849 года Аносов убедительно доказывал вероятность открытия новых месторождений и подчеркивал, что дело не терпит отлагательств; что касается мотивов, по которым была отменена намечавшаяся в 1841 году экспедиция, to они отпали¹¹⁹.

Спустя месяц с небольшим из министерства иностранных дел сообщили, что «по совершенному ныне спокойствию в Киргизской степи имеется возможность отправить туда поисковые партии»¹²⁰.

В письме Аносову, отправленном из Москвы 10 апреля 1849 года, сообщалось, что партию можно послать, но рекомендовалось экспедицию отложить до возвращения в Сибирь генерал-губернатора, «где на месте он будет иметь возможность оказать надлежащее пособие означенным партиям…»¹²¹.

За этим следовал еще ряд оговорок и предостережений. Словом, министр финансов хотя и не запрещал экспедиции, но отнюдь не торопил Аносова.

Однако не в правилах Аносова было откладывать на завтра то, что можно и должно сделать сегодня. Со свойственной ему энергией Аносов взялся за снаряжение экспедиции. Он решил отправить ее к 1 июля с тем, чтобы она могла оставаться там до зимнего времени. Первой задачей экспедиции являлся предварительный осмотр Тарбогатайского хребта для определения его геогностического строения.

Как всегда, Аносов и эту экспедицию подготовил с большой тщательностью. Начальником партии был назначен поручик Влангали, «офицер, известный своими теоретическими познаниями, практически знакомый с поисками руды и россыпей и отличающийся усердием к службе». С ним отправились горный уставщик, чертежник для составления топографических карт, десять мастеровых и два промывальщика.

Для ускорения движения были специально закуплены двадцать выносливых лошадей с седлами и вьючными сумами. Экспедицию снабдили детальными кар тами. Для охраны снарядили казачий конвой, в котором состояли люди, знакомые с местностью. Они выполняли и роль проводников.

Сверх этой экспедиции Аносов отправил в ближайшие местности ряд поисковых партий.

Во второй части дела о расширении сырьевой базы Алтайских заводов мы находим отчет о работах первой поисковой партии. К нему приложены карты, на которые нанесено геологическое строение обследованных районов. Задача, поставленная перед экспедицией, — «собрать предварительные сведения о рудоносности округа и проложить путь к разведкам в большем виде в последующие годы» — выполнена. Партия успела осмотреть все пространство по течению Иртыша от китайской границы до Усть-Каменогорска.

Сообщая об этом, Аносов писал:

«15 февраля сего (1850) года предмет этот обсужден в присутствии моем в Горном Совете… предположено с наступлением весны нарядить сверх обыкновенных разведочных партий две: одну в Киргизскую степь по направлению к Тарбогатайскому кряжу, а другую в Кокчетавский и Акмолинский округа, под наблюдением штабс-капитана Полетики 2-го, где были встречены признаки богатых… руд чиновником Шангиным, командированным еще в 1816 г., как видно из путевого журнала, им представленного бывшему горному начальнику»¹²².

Документ этот свидетельствует, что при отправке поисковых экспедиций Аносов тщательно изучал материалы, в которых содержались даже самые незначительные сведения или намеки на рудоносность тех или иных мест.

В Петербурге с удивлением смотрели на то, как столь быстро и в разных направлениях начал действовать Аносов. Канцелярия горного округа следовала за ним из Томска в Барнаул, оттуда в Омск, затем снова в Барнаул, так что чиновники кабинета не знали, куда слать бумаги.

Аносов принимал решения быстро, но редко ошибался.

Докладывая ученому комитету Корпуса горных инженеров¹²³ представленный Аносовым отчет о действии Алтайских заводов, профессор Горного института полковник Иосса отмечал, «что по сим предметам он не нашел сделать каких-либо замечаний и все распоряжения местного начальства… следует одобрить».¹²⁴

Такое заключение по отчету начальника Алтайских заводов было дано впервые. Деятельность предшественника Аносова — Татаринова неизменно вызывала нарекания. Даже в «кабинетских» канцеляриях была замечена чрезвычайная медлительность Татаринова, и ему постоянно посылались всякого рода напоминания.

Аносова не надо было подталкивать, он сам требовал от всех быстрых, точных, технически обоснованных решений и действий.

Ему часто приходилось вводить на Алтайских предприятиях технические усовершенствования, которые им же давно были осуществлены в Златоусте.