Скорее всего, Чудинов должен был действовать несколько тоньше. Но борьба двух Аур внутри него заставила мерзавца идти к поставленной Годуновым цели максимально прямо.
— Хорошо, допустим, — спустя одиннадцать секунд тишины сказала защитница. — Но, Аскольд Игоревич, — хлопнула она ресничками. — То, что видели другие аристократы, тоже играет важную роль. Некоторые свидетели утверждают, что вы подняли руку не просто на Георгия Максимовича, а на устои империи! А это… это очень серьёзное обвинение.
Она положила свою руку на мою ладонь.
— Аскольд Игоревич, я… я ваша защитница и верю вам. Я не думаю, что суд в самом деле посчитает пощёчину Георгию Максимовичу, который говорил такие гадости, равной измене родине, но и закрыть глаза на показания свидетелей-аристократов суд не сможет. А если род Чудиновых решит, что его рассудок помутился именно после вашего удара? Аскольд Игоревич… суд может отправить вас на каторгу. Пять… а может, и десять лет. Заставит выплатить виру! А другие аристократы будут недобро смотреть на ваших родных и видеть в них тех, кто тоже может пойти против устоев.
Форкх дери эту актрису. Как же здорово играет. Интересно, она когда-нибудь снималась в кино? Искренность и достоверность вышел всяких похвал.
— Ужасные вещи вы говорите, — вздохнул я. — Будто бы суд вообще не попытается разобраться кто прав, а кто виноват.
— Попытается, Аскольд Игоревич! Конечно же, попытается! Но наша с вами задача ему помочь. Легче всего опровергнуть обвинение в измене родине. Вы ведь желаете нашей империи процветания?
— Конечно.
— Вы должны донести эту мысль до суда и всех, кто будет присутствовать в зале! Заявите об этом громко! И подкрепите намерениями.
— То есть? — спросил я, хотя и так прекрасно понимал, куда она клонит.
— Сообщите, что желаете послужить империи верой и правдой! Победа на всеимперском турнире подарила вам уникальный шанс поступить на Золотой Курс — воспользуйтесь им! Кроме того, что вы обелите своё имя и имя своей семьи на суде, вы получите блестящее будущее. Вы ни в чём не будете нуждаться, станете офицером и дворянином, обретёте влияние в обществе и армии, а заодно сможете защитить себя и свою семью от многих недоразумений.
— Звучит заманчиво, — хмыкнул я.
— Вы согласны?
— Я подумаю.
— Думайте, Аскольд Игоревич, но времени у вас мало, — проговорила она проникновенно и заглянула мне в глаза. — Я буду молить богов, чтобы они вам помогли. Но даже боги отвернутся от вас, если вы сами себе не поможете. Во время судебного заседания я сделаю всё от меня зависящее, но и вы приложите усилия. А… когда вас оправдают, я от всей души поздравлю вас!
— А заседание когда?..
— Ориентировочно через полтора часа, — невозмутимо ответила «защитница».
Форкх меня дери! В воскресенье почти ночью? Они там совсем с ума посходили?
— Дежурный судья с помощниками уже готовятся к заседанию, они вполне справятся с этим делом, — добавила женщина.
— А провести расследование?
— Свидетельские показания — единственная улика. Этого достаточно, ни к чему разводить бюрократию там, где это не нужно.
Мда… а ведь я думал, меня будут мариновать в камере несколько дней. А вон оно как…
— Моей тёте сообщили? Не может же суд судить несовершеннолетнего без опекуна.
— Я обязательно прослежу, чтобы ваша тётя прибыла к началу судебного заседания.
За доставку тётушки я не переживал, с ней Арвин. А раз так, значит несмотря на поспешный суд у нас до сих пор всё под контролем.
Вот только придётся ли использовать козыри? И успеют ли приехать Софья и Оболенские? А то, коли дойдёт до козырей, не хотелось бы использовать ту третью заготовку, которую мы разработали с Арвином.
Об этом я продолжал думать спустя восемьдесят шесть минут, когда меня вели по переходу в зал суда.
Надеюсь, Канцлер действительно пошёл ва-банк. А раз так пора покончить с этим.
Зал суда был похож на тот, в котором мне уже довелось побывать в январе, разве что выглядел чуть более обшарпанным — вот и вся разница с центральным районом.
Меня не посадили в клетку, за что организаторам сего мероприятия я могу сказать большое спасибо. Зато меня приковали к штанге на высокой стойке таким образом, чтобы я всё время стоял вполоборота к «зрителям» и судье.
На «моей» стороне зала никого не было, кроме «защитницы», которая присоединилась к конвою в переходе и подбадривала меня своими сладкими речами. С противоположной стороны собрались все те «случайные» прохожие, которые оказались на улице во время конфликта с Чудиновым, а также глава рода Чудиновых с женой и несколько неизвестных мне людей. Этот ряд заканчивался столом, за которым сидел прокурор.
И это забавно. Получается за всё то короткое время, которое длится весь этот фарс, я не увидел ни одного дружинника. Экспресс-опрос меня и, видимо, свидетелей провели помощники прокурора.
А ведь сегодня вечер воскресенья…
Какие все тут трудоголики.
Хочется верить, что, когда проводят следствия и судебные разбирательства между представителями одного сословия, подходят к этому делу более вдумчиво. А то придётся в корне менять судебную систему в империи, если все суды и разбирательства похожи на те, в которых мне довелось поучаствовать.
