Аномальная зона - [33]

– Губа не дура, ну-ну, – зловеще протянула Анюта. – Тайная вечеря в разгаре. А вы неплохо проводите время на работе, мужчины... Это что? – Она показала на женщину и посмотрела на меня.

– Опытный образец? – задумался Шафранов.

– Великанша, – неприязненно проворчал Степан. Коллеги заулыбались – должно же в этой жизни быть что-то светлое и радостное.

Своим ответом я лишь усугубил ситуацию.

– Это твое отражение из зеркального мира, дорогая... Прости, не то сказал.

– Второй попытки не будет, – кивнула Анюта. – Бог свидетель, Луговой, уйду я от тебя когда-нибудь в лес, и никакого тебе секса...

– Отличная привычка, – разозлился я, – выставлять все наши проблемы на обозрение окружающих.

– Только тем и занимаюсь, – согласилась Анюта. – Экий ералаш у тебя в голове, дорогой. Как бы я выработала такую привычку, если целый год не видела людей?

– Какое это счастье – лежать в постели с приличной женщиной... – мечтательно произнес в пространство Шафранов. – У тебя отличная жена, Михаил Андреевич. Мэм, вы просто чудо как великолепны.

– Я ему не жена, – смутилась Анюта. – Впрочем, спасибо.

– Мы вас поженим, – пообещал Корович. – Кстати, не припомню, в этом долбаном Каратае имеется хоть один приличный поп?

– Сколько угодно, – отозвался Хижняк. – В крупных деревнях имеются церкви – кто-то же должен ими заведовать. Но с попами лучше не связываться. У нас как в Советском Союзе – что ни поп, то либо стукач, либо внештатный сотрудник КГБ. А кормчий любой деструктивной секты, если браки там не запрещены, может вас благословить, зафиксировать союз и снять, так сказать, пробу. Но это на любителя...

– А вы, сударь? – всмотрелся в полумрак Топорков.

Степан на всякий случай отодвинулся, чтобы не наступили на голову.

– О, господа, я важная вещь в доме Михаила Андреевича. Степан Заболотный – спешу представиться. Коврик для вытирания ног, мальчик «принеси, подай, пошел на…», а еще меня в прошлом месяце веником пороли.

– Было за что, – проворчал я.

– Да уж, Михаил Андреевич тот еще узурпатор... – задумчиво произнес Топорков.

Глумиться друг над дружкой можно было долго. Времени – вагон. Я рассказал про свою «диверсию» на базе (на меня смотрели как на сумасшедшего) и потребовал ответного доклада.

– Ну, вы и зажгли, Михаил Андреевич, – убитым голосом сказал Топорков. – Теперь нас точно обратно не возьмут.

– Луговой в своем амплуа, – фыркнула Анюта, – позднее весеннее обострение.

Девицу в мое отсутствие допрашивали, особо не манерничая. А поскольку заняться им больше было нечем, делали это тщательно.

– Не знаем, Михаил Андреевич, наугад ли вы бросили фразу про зеркальное отражение, – задумчиво изрек Топорков, – но пришлась она ко двору.

Красавицу, заснувшую мертвым сном, звали Арлине (так она настаивала). Имя как имя, бывают и похуже. Она потрясена, напугана, тронулась рассудком. Именно так моим коллегам поначалу показалось. Ей двадцать три года. Она проживает в городе, который называется Сезар. По национальности как будто русская, хотя имя скорее армянское, да и внешность, собственно... Тут коллеги поспорили. Шафранов уверял, что армянское имя – Армине, а Арлине – это вообще не поймешь откуда. Речь у девушки, как я мог убедиться, плавная, слова она произносит, тщательно проговаривая, иностранного акцента не прослушивается, но все же с речью у нее что-то не в порядке. Наши люди говорят иначе. Даже староверы и прочие «окающие-акающие». Настаивает, что она дочь богатых и влиятельных родителей. Проживают они с семьей – отцом и матерью – на окраине города, в поселке для обеспеченной публики. Обучается на «правового специалиста» в престижной городской академии. Считает, что ее похитили, и она понятия не имеет, где находится. Позвонили в дверь поздно вечером, когда родители убыли на симфонический концерт, заткнули рот какой-то гадостью, отчего у нее сразу закружилась голова и все чувства куда-то убежали, а дальше все провалилось. Очнулась от стрекота вертолета, хотела выйти из летящей машины, но ее поймали, снова сунули гадость, и она опять отключилась. Потом были посадка и тряска в закрытом автомобиле. Она не знала, что в автомобиле может так трясти... Подвал, тоска, двое типов, которые особо не приставали, но общались с ней весьма нечленообразно...

– Минуточку, – перебил я, начиная закипать от злости, – как общались?

– «Нечленообразно», – невозмутимо ответствовал Шафранов. – В переводе – «нечленораздельно». То бишь матом, а она такого языка не понимает. Делаем вывод: в присутствии Арлине вы можете материться с чистой совестью и по-всякому... – Шафранов искоса посмотрел на тихо облезающую Анюту.

– Ну, вы и наговорили, – покачал я головой. – Во-первых, города Сезар в странах СНГ нет. Допускаю, есть такой горем убитый райцентр в какой-нибудь депрессивной губернии, но откуда на его окраине возьмется поселок для обеспеченной публики, а также престижная академия и сельский клуб, в котором дают симфонические концерты? И покажите мне хоть одну взрослую женщину на шестой части суши – в какой бы барокамере ее ни воспитывали... а, судя по учебе в академии, речь о барокамере не идет, – которая не знает, что в природе существует русский мат?