Аномальная зона - [49]

Его жена, по макушку закутанная в куртку с капюшоном, ничего не сказала, но ее грустный взгляд говорил лучше всяких слов. Бедняжка тоже страдала от комаров.

Корнеев сумрачно посмотрел на обоих, снял с плеча карабин и присел на бревно, положенное возле костра. Он только что вышел из леса. Его ветровка была мокрой от росы, и комары его кусали не меньше других. Но Корнеев, кажется, даже не замечал этого.

– А где Крупицын? – спросил он. – Кажется, он сейчас должен дежурить?

– Я же говорю, мы с Ниночкой заснуть не можем! – простонал Васяткин. – Зачем же человек будет мучиться, если мы все равно здесь сидим? Пусть поспит. Ах черт! – снова послышался звонкий шлепок.

– На удивление крепкий сон у наших, – недовольно заметил Корнеев. – Если учитывать, в какое положение мы попали, то это просто патология какая-то! Не к добру это.

– А что, вы думаете, эти все-таки рискнут на нас наехать? – осторожно спросил Васяткин, кивая в сторону леса. – Нас ведь в два раза больше.

– Зато спим мы в два раза крепче! – в сердцах сказал Корнеев. – А я предупреждал – бандиты совсем рядом. Они выслеживают нас.

– Господи, что вы такое говорите? – с ужасом произнесла Васяткина. – Не могу поверить. Бандиты в лесу! Они нас выслеживают. Зачем?!

– Затем, что им очень понравился кошелек Хамлясова, – сердито ответил Корнеев. – Прикинули, сколько тут таких кошельков можно грабануть, и вот вам результат.

– Но ведь у вас ружье, – робко напомнила Васяткина. – Неужели они решатся?

– Ружье! – фыркнул Корнеев. – Полагаете, они ружья никогда не видели? Нет, уходить надо отсюда. Пойду будить Хамлясова, – добавил он, вставая.

– Да ведь солнце еще не взошло, – неуверенно сказал Васяткин. – Борис Александрович психовать будет.

– Да и черт с ним! – на ходу обронил Корнеев.

Он откинул полог палатки и бесцеремонно растолкал Хамлясова. Тот открыл дикие спросонья глаза, невнятно выругался и захотел перевернуться на другой бок.

– Подъем, Борис Александрович! – строго сказал Корнеев. – Потом отоспитесь. Решать надо, что делать.

– Идите к черту! Что за безобразие? Еще ночь на дворе! – возмущенно пробормотал Хамлясов.

– Рассвет уже, – неумолимо возразил Корнеев. – А для руководителя вы чересчур сонливы. Нехорошо это.

– Кто вы такой, чтобы судить меня? – с вызовом сказал Хамлясов, но тем не менее из спального мешка вылез.

Сердито сопя, он надел башмаки и следом за Корнеевым молча вышел из палатки.

Небо над лесом понемногу светлело. На траве лежала роса, а со стороны болота наползал молочно-белый туман. Сизый дым от костра стелился по траве. Хамлясов обвел взором печальный пейзаж вокруг и передернул плечами.

– Зябко! – пожаловался он. – Так что случилось? Какого черта вы разбудили меня в эдакую рань?

Корнеев посмотрел ему в глаза.

– Я всю ночь караулил наших соседей, – сказал он. – Они все еще на той поляне, что и вчера. По-прежнему их трое. Куда делся четвертый – ума не приложу. Возможно, они затевают какую-то хитрую комбинацию. Пока у них все спокойно, дрыхнут.

– И это все, что вы мне хотели сказать? – сдвинул брови Хамлясов. – Ну спасибо, удружили! Они, видите ли, дрыхнут! Не мешало бы и нам выспаться!

– Некогда, – отрезал Корнеев. – Последний раз вам говорю, уходить надо отсюда, пока беды не случилось. Прямо сейчас уходить, не задерживаясь. Вещи у нас собраны...

Хамлясов подозрительно уставился на него и передернул плечами.

– Что за чушь вы несете? – негодующе произнес он. – Как это – уходить? Я еще вчера сказал, что исследования будут продолжены. Я расцениваю ваше предложение как провокацию.

– Борис Александрович, – ровным голосом сказал Корнеев. – Пока что мы не нашли здесь ничего интересного, а неприятностей уже вагон. Мы находимся в глуши, помощи ждать неоткуда, а за спиной у нас крутятся, мягко говоря, подозрительные типы. Вы слышали вчера выстрелы в лесу?

– В лесу всегда выстрелы, – раздраженно сказал Хамлясов. – Охотники... Вы сами охотник, должны понимать. А что касается подозрительных, то на них просто не нужно обращать внимания. Собака лает, а караван идет. Нас здесь шесть здоровых мужиков! У вас – карабин. Пусть только сунутся!

– Они сунутся, – пообещал Корнеев. – Когда мы меньше всего будем этого ожидать. А кроме мужиков, у нас есть две женщины. О них тоже нужно подумать.

– Вы ничего не понимаете, Корнеев! – едва сдерживая себя, сказал Хамлясов. – Мы год готовились к этой экспедиции. Мною подписан ряд контрактов, которые невозможно нарушить. Видеоматериал заранее куплен одним из телеканалов. Что вы предлагаете им показать – как мы драпаем по кустам от каких-то хулиганов? Стыдно! Стыдно и невозможно. Тем более мы уже подошли к самому интересному месту.

– Кстати, насчет места, – упрямо заявил Корнеев. – Место опасное. Никто из нас здешних троп не знает. Проводник наш сбежал. Поступил, между прочим, разумно, хотя и неэтично, – видимо, знает, с кем имеет дело. Так с кем вы собираетесь обследовать болота?

– У нас есть Шпагатов.

– Шпагатов вызывает у меня большие сомнения. По-моему, он самозванец, а не проводник.

– Я так не думаю. Солидный человек. Местный.

Корнеев с любопытством посмотрел на профессора. Назвать Шпагатова солидным человеком можно было только в шутку. Но Хамлясов говорил это с самой серьезной миной. Что это было – недомыслие или обыкновенная глупость? Корнеев до сих пор не мог разобраться в Хамлясове. Прежде он не был с ним знаком, лишь читал публикации в прессе о чудаке, который повсюду ищет следы пришельцев, барабашек и прочей нечисти. Паранормальные явления Корнеева не интересовали, но в его графике образовался свободный промежуток, и из чистого любопытства Корнеев откликнулся на газетное объявление, в котором профессор извещал о наборе в экспедицию. Деятельность исследовательской группы его разочаровала, ему показалось, что профессорская свита занимается любительщиной, но места, куда они приехали, были красивые и действительно обладали какой-то загадочной притягательной силой. В своих странствиях Корнееву приходилось бывать на болотах. Будь обстановка спокойной, он сам бы не отказался побродить по Черной Топи. Но, имея за спиной врага, который в любую минуту может вонзить нож в спину, это было чистым безумием. К сожалению, Хамлясов не желал ничего слушать.