Аннушка - [4]

— А мне кажется, что льёт, как из тысячи кранов, — не согласилась Аннушка, — которые почему-то забыли закрыть. — И, укладывая в чемоданчик свою накидку, добавила: — И хорошо сделали.

И вправду хорошо. После жаркого и сухого московского утра, после душного самолета на нас наконец повеяло прохладным, свежим воздухом.

Мы сидели в мягких креслах перед широким распахнутым окном и внимательно наблюдали за тем, как пешеходы, застигнутые врасплох, стараются выйти сухими из этого невиданного потопа. Некоторые даже сняли свою обувь и теперь мчались по пенистым лужам босиком. Самые недогадливые прижимались к стенам домов и от этого промокали ещё быстрее от воды, льющейся с крыши. А несколько вымокших до нитки парней и девушек уже не прятались от дождя, а, наоборот, выбирали лужи побольше и, счастливо улыбаясь, подставляли лица под тёплые струи дождя. И я им очень завидовал. А Аннушка — та просто умирала от зависти.

Больше всего досталось машинам, которые стояли на привокзальной площади. Они ведь никуда не могли спрятаться, и бурлящие потоки, сбегающие из нескольких улиц-речушек, залили их почти что до половины колес.

— Бедные, — пожалела их Аннушка.

— Почему же бедные? — возразил Я. — Вымоет их дождь, и заблестят они на солнце как новенькие.

Аннушка немного подумала.

— Тогда, может, и мы вымоемся? — предложила она. Ответить я не успел, потому что все вдруг засмеялись и начали показывать пальцами на толстого человека в белой рубашке. Прикрывая портфелем свою лысую голову, он выскочил из какого-то подъезда и побежал к одной из машин. Ему удалось завести мотор и даже развернуться против течения. Но больше ему сделать ничего не удалось. Коричневая машина сердито фыркала и рычала, но подняться вверх по улице так и не сумела, Вот какой был потоп!

Несколько человек выбежали под тёплый дождь и принялись подталкивать осерчавшую машину сзади. Мы с Аннушкой тоже хотели присоединиться к ним, уже начали снимать обувь и набрасывать плащи… Но в это время диктор объявил посадку на нашу «Ракету».

Плыть было не очень интересно. «Ракета» тряслась по частым волнам, словно. телега по булыжной мостовой. По толстым стёклам иллюминаторов стекали ленивые капли дождя. За ними еле угадывались очертания встречных «Ракет» и длинных грузовых барж. А зелёные берега, как только мы отошли от причала, и вовсе скрылись ·за плотной дымящейся завесой тумана.

Как пишутся стихи

Аннушка смотрела-смотрела в иллюминатор и вдруг зевнула — скучно.

Я тоже не остался в долгу, зевнул ещё шире. Надо было чем-то срочно заняться… Поспать, что ли? Да, пожалуй, ничего умнее не придумаешь… И я начал удобнее устраиваться в кресле.

— Давай сочинять стихи, — неожиданно предложила Аннушка.

— Какие ещё стихи? — недовольно проворчал я. — Разве не видишь, что делается на Днепре?

— Что ты, как раз в такую погоду они очень хорошо сочиняются, — объяснила мне Аннушка. И, ещё раз посмотрев в иллюминатор, добавила: — И потом, всё равно больше нечего делать.

— Давай как-нибудь потом сочиним, — сказал я и с печалью вспомнил о своей тихой и уютной комнате, в которой, лёжа на диване, можно спокойно поработать хоть до самого обеда, и никто тебе не помешает. — Давай как-нибудь потом, — повторил я.

— Но ты же мне обещал, — укоризненно заметила Аннушка.

— Обещал?

Ах да, я совершенно об этом забыл. Ещё в Москве пообещал, просто так… Ну, что же теперь поделаешь. обещание нужно выполнять.

— Хорошо, — безнадёжно вздохнул я. — Только давай договоримся: ты придумываешь одну строку, а я — следующую.

Аннушка согласилась.

— И записывать ты тоже будешь, — сказал я и протянул ей блокнот с карандашом.

— Ладно, — ответила она. — Я согласна.

— Чур, тебе начинать…

Аннушка подумала-подумала, повертела в руках остро заточенный карандаш, потом пристально посмотрела в иллюминатор и произнесла первую строку:

Как у наших у ворот…

Я тоже посмотрел в иллюминатор. Внимательно смотрел, долго, но никаких ворот за ним не увидел. Дождь лил всё так же, и ничего нельзя было рассмотреть. Как ни старайся. Так что же выходит — обманываешь, Аннушка, да? Ну ничего, это мы тоже умеем делать!

И я ответил:

Посадили огород…

Вот теперь, голубушка, и подумай, при чем здесь какой-то огород, когда даже берегов никак нельзя рассмотреть.

Но Аннушку иллюминатор уже не интересовал. Она присмотрелась к потолку, словно увидела там что-то интересное, и ответила мне так:

А за этим огородом…

И я на потолок посмотрел. Обыкновенный потолок, бледно-голубой, лампочки горят под ним, в углу гудят вентиляторы. Обычный потолок… Эх, придётся и дальше самому всё выдумывать!

И я принялся выдумывать.

В ответ на Аннушкино «огородом» можно было бы сразу сказать: «Ходят люди с бутербродом». Очень хорошо было бы, да вот только какая беда: не бывает таких больших бутербродов. Во всяком случае я ни разу не видел, чтобы несколько человек несли один-единственный бутерброд.

Но что же всё-таки находится за этим огородом? Лес, город или дорога? А может, и не дорога вовсе, а река? Не такая, конечно, как этот Днепр, но и не маленькая. И брод, наверное, через эту реку есть…

Ага, вот же она, строка:

Протекает речка с бродом!..