Аннемари и капитан - [36]

Я пообещал ему прямо послезавтра принести к ним Мурлыку на весь день и на всю ночь. Пока мы в школе, пусть с ним играет его сестрёнка Грета. Ей всего пять лет, но зверей она очень любит. Мы обо всём договорились, потом ещё немного погоняли вместе с Гоппи, а потом я пошёл домой.

За ужином я всё думал — сказать или не говорить? Был подходящий момент — мать рассказывала про мышей. Они, мол, уже добрались до куриного корма.

— А если бы я принёс кота? — начал я. — Роскошного, чёрного, с белой звездой на груди и в белых тапочках?

Затаив дыхание я ждал ответа.

— А если бы ты принёс четвёрку по математике? — сказал отец.

Опять он за своё. Словно тройка вообще не отметка. И почему это родителям непременно нужны примерные детки?

— Четвёрку? — сказал я. — А ты думаешь, дроби — это легко? Вон у Гансика Габермана вообще двойка!

— Так-так. Значит, у Гансика Габермана двойка. А у твоего друга Фрица? У него, если не ошибаюсь, пятёрка.

Я ничего больше не сказал. Иногда с моим отцом вообще трудно найти общий язык. Но он-то сказал ещё вот что:

— Чёрная там или зеленая, в жёлтых тапочках или босиком, а мы обойдёмся и без кошек. Наших мышей мы уж как-нибудь сами поймаем — мышеловкой.

И как нарочно, в это мгновение в передней щёлкнула мышеловка. Хлоп!

— Вот ещё одна, — обрадовался отец.

Внушив Гоппи, чтобы он не выдавал Мурлыку, я пошёл спать.

«Ав-ав-ав!» — пролаял Гоппи.

Я точно знал, что это значит: «Не беспокойся! Я не предатель!»

Только уснуть я никак не мог. Всё думал — что же мне теперь делать с Мурлыкой? Мать ещё раз подошла к моей постели. Я притворился спящим и услышал, как отец сказал:

— Вообще-то парень он подходящий, хотя у него и тройка по математике.

«Эх, если б ты знал!» — подумал я.

Всю ночь мне снилась какая-то канитель про кошек, собак, коз и ещё каких-то диковинных зверей. Я таких и в жизни-то ни разу не видел!

На другое утро я засунул часть книг под куртку, чтобы освободить в моём школьном портфеле побольше места для Мурлыки. Придётся взять его с собой в школу — дома слишком опасно. Ещё, чего доброго, обнаружат!

Мурлыка влез в портфель без сопротивления. Я накормил его и был уверен, что до конца уроков он выдержит. Только одному Фрицу я рассказал про Мурлыку. Остальные ребята и понятия не имели, что он сидит с нами в классе.

На первом уроке всё шло хорошо. Даже Гансик Габерман, мой сосед по парте, и тот ничего не заметил. Иногда я поглядывал на Фрица, и он мне подмигивал: «Порядок».

На втором уроке была математика. Я слушал очень внимательно — опозориться сейчас уж и вовсе некстати. Да и урок занятный — фрейлейн Никлас подсчитывала с нами всякие цифры про кур. Вот, оказывается, какую пропасть яиц продают!

А потом мы стали повторять дроби. Для меня это прямо беда. Я ведь правда старался слушать и всё понять. Но вдруг оказалось, что я даже не знаю, о чём говорят. Потому что всё думал про Мурлыку. Я сунул руку в парту, залез в портфель и почесал у него за ухом. Он радостно замурлыкал.

Как мне хотелось вынуть его из портфеля и погладить!

И вдруг я услышал мою фамилию.

Я вытащил руку из портфеля и вскочил. Неужели фрейлейн Никлас заметила?

— Ну? — сказала она.

Я и представления не имел, что ей от меня надо.

Я поглядел на Фрица, но тот только нахмурился.

— Ну? — повторила фрейлейн Никлас, постукивая мелом по доске. На доске было написано:

1/4+1/4=?

«А, — подумал я, — 1/4+1/4=? Ну, с этим-то мы справимся! Пустяки!» Как это считают?

1+1=2 — это над чертой.

А под чертой? 4+4= 8.

— 1/4+1/4=2/8, — быстро сказал я.

Некоторые ребята фыркнули, и все подняли руку.

Кроме Гансика Габермана — он считает ещё хуже меня. А фрейлейн Никлас покачала головой.

— Поди-ка сюда, Пауль.

Я вышел вперёд. Фрейлейн Никлас нарисовала на доске круг.

— Жаль, что ты это забыл, — сказала она с упрёком. — И сейчас ты опять не слушал.

Я покраснел, потому что вообще-то она права.

— Вот, этот круг — яичница. Ну-ка раздели её на четыре равные части!

Я разделил яичницу.

— Каждая часть — это четверть. Одна четвёртая, — установил я.

— Если ты теперь 1/4+1/4 съешь, сколько ты съел всего?

Я поглядел на класс и увидел, что теперь даже Гансик поднял руку. Услыхав про яичницу, он, конечно, сообразил.

— Две четверти — половину яичницы, — поспешно ответил я.

Мне было стыдно, ведь получалось 2/4 или 1/2.

«1/4+1/4=1/2», — быстро написал я на доске.

Ну да, фрейлейн Никлас так нам и объясняла, просто я забыл.

— Правильно, садись, — сказала фрейлейн Никлас и поставила мне в журнал двойку.

Я немного опешил — постоял, постоял и пошёл на своё место.

Ой, что это? Чёрненькая головка торчит из-за моей парты.

Ребята захихикали. Но тут Мурлыка прыгнул на парту, и весь класс начал хохотать. Фрейлейн Никлас посмотрела в нашу сторону, а Мурлыка сидит и с любопытством оглядывается.

— Ведь это вчерашний кот, — с удивлением сказала фрейлейн Никлас. — Что за ерунда! Кто это его сюда притащил? Ты, что ли, Пауль?

Я просто не знал, куда деваться. Ведь портфель был застёгнут, и как только Мурлыка вылез? Я поглядел на Гансика. Тот злорадно хихикал.

«Погоди! — подумал я. — Ты у меня не обрадуешься».

— Да, — ответил я. — Это я его принёс. Только я не нарочно…