Анна Леопольдовна - [92]

Я нахожу, что интрига герцога Курляндского удалась. Принцесса Анна исключена из наследства, а без его козней она непременно вступила бы на престол. Теперь ему остается учредить регентство и присвоить его себе. Он все еще не смеет открыто заявить свой замысел, но в Кабинете и в сенате пошли интриги несусветные. Уже известно, что готовится собрание значительных лиц из дворянства, духовенства и военного сословия для подписания адреса герцогу Курляндскому, коим все чины империи будут просить его принять регентство во время малолетства наследника, до достижения великим князем Иваном семнадцатилетнего возраста. Остается получить согласие императрицы на этот проект. Семейство Бирона не отходит от постели больной государыни, желая вынудить у нее подпись на акте регентства. Остерман также остается во дворце, его носят в особом кресле, поскольку приступы жестокой подагры не дают ему передвигаться на своих ногах. Известны его симпатии к Венскому и Брауншвейгскому дворам, поэтому никто не сомневается, что при обсуждении вопроса о регентстве он предложит кандидатуру принца Антона Ульриха, который, кстати, является ни кем иным, как отцом маленького великого князя.

* * *

Сестры Менгден теперь держатся вместе, включая старших, Доротею и Аурору, графиню Лесток, супругу лейб-медика принцессы Елизаветы, возведенного в графское достоинство. Похоже, Доротея верховодит сестрами как никогда прежде. Что бы это могло значить? Недавно принц Антон Ульрих горячо поспорил с фельдмаршалом Минихом. Тот глубоко уязвлен позицией Вены и полагает заключение известного Белградского мира в прошлом году невыгодным для России. Еще бы! Это мирное соглашение совершенно обесценивает блестящие победы фельдмаршала. Но принц Антон Ульрих полагал заключение Белградского мира вполне разумным. Я покамест не могу понять, кто из них прав. Доктор Сигезбек уже открыто говорит о партии Миниха, противостоящей партии Остермана и партии Бирона. Собственно, позиция Бирона и его семейства очень ясна. Их цель – видеть Бирона регентом, то есть фактическим правителем империи. Но противники Бирона – Остерман и Миних – ни за что не по ладят друг с другом. Господин Сигезбек определяет происходящее совершенно четко.

– Весьма вероятно, что в случае смерти Ее величества обе партии могут столкнуться и тогда дело будет решаться не иначе, как насилием! – говорит он.

Ее высочество волнуется. Я подметила, что она часто сжимает руки и смотрит прямо перед собой. Вдруг она улыбается быстрой улыбкой, и взгляд ее выражает некоторую отчаянную решимость. Позавчера она сказала мне, что я должна быть спокойна за свою судьбу…

– И не прислушивайся к сплетням, Ленхен, умоляю тебя, не прислушивайся к сплетням!..

Разумеется, я не просила Ее высочество объяснить, что она имеет в виду. Но если вспомнить поведение сестер Менгден, сплотившихся в единый тесный кружок…

Принцесса на глазах меняется, преображаясь из кроткой молодой женщины в энергического политика. В ее покоях теперь собираются кабинет-министры во главе с фельдмаршалом. Кроме того, неожиданно сбылись самые злые сплетни, распространявшиеся прежде Бироном и его семейством, то есть сплетни о якобы раздорах между родителями маленького будущего императора. Принц хмур и мрачен. Многие виде ли, как супруги появились в галерее вблизи покоев Ее высочества и продолжали взволнованно говорить, словно бы завершая некий неприятный для них обоих разговор.

– Не могу позволить, не могу! – повторяла принцесса. – Речь идет о моих правах. Ты понимаешь, о моих неотъемлемых правах, а вовсе не о нашей любви…

– Я прекрасно понимаю, что ни о какой любви не может быть и речи, – возразил принц.

* * *

Нет, я положительно глупа! Как же я не догадалась прежде… Фельдмаршал хочет, чтобы регентство получила принцесса. Он оригинально рассчитывает править и страной, и Ее высочеством. Тем более, что принцесса окружена сестрами Менгден, одна из которых – супруга его сына! Я не исключаю, что эти красавицы захотят начать истинную войну против меня; все это единственно для того, чтобы исключить из окружения Ее высочества случайных людей. А кого же можно полагать случайными людьми в окружении Ее высочества? Разумеется, не маркиза Ботта д'Адорно! А всего лишь вашу покорную служанку! Я решилась на крайнюю меру: попросила Ее высочество открыто объявить сестрам Менгден ее отношение ко мне. Я рисковала. Принцесса могла счесть мои жалобы мелочными. Но, к счастью, она отнеслась к моим словам серьезно и, призвав в свои покои Юлию, Доротею, Аурору и Бину, объявила им прямо и решительно, что не оставит меня… Затем обернулась к Доротее и высказала свою мысль с прямотою поистине исключительной:

– Никто не будет править мною, графиня. Даже ваш свекор!..

Я сказала Андрею при нашем свидании в мастерской, что, вероятно, отныне все пойдет по-иному в империи. Однако мой возлюбленный настроен скептически:

– Не выношу прожектерства! Даже из твоих милых уст. Принцесса желает править, властвовать. Вследствие этого что может измениться в России? Не вижу ни малейшей разницы между герцогом Бироном и принцессой Мекленбургской! Оба желают править, оба хотят власти. Что это меняет? Я угадываю твои мысли, и они неверны. Оставь пустое прожектерство! Россия, возможно, будет великой, однако же никогда не будет счастливой; эту истину следует всегда носить при себе, как сердце…