Анна - [12]

). Одна пуля. Стреляем по одному разу, победившим признаётся тот, кто остался на ногах после выстрела.

Вяземский берёт револьвер Анны, с силой выбрасывает бутылку с зажигательной смесью в окно и стреляет ей вслед. Вспыхивает огонь. Вяземский протягивает револьвер Анне.

СЕРЁГА. Теперь у тебя тоже одна. Заодно решили проблему с освещением. Ну что? Пошли?

АННА. После вас.

СЕРЁГА. Зря. Я, мать его, в спину не стреляю.

АННА. Согласно Кодексу, женщина выходит после мужчины.

СЕРЁГА. (Усмехается). Кодекс, блин… ну ладно.

«Левша» и Анна выходят на улицу. Какое-то время ничего не происходит, потом неожиданно сама собой включается стереосистема. Звучит песня Егора Летова «Невыносимая лёгкость бытия».

_Музыка кончается с выстрелом на улице. Эхо долго тусуется от старого магазина к заколоченному зданию почты, суётся в дырки в заборах, спотыкается о свиней, лежащих в лужах, залетает на кладбище, но, испугавшись обилия свежих могил, взмывает к небу и растворяется в облаках. Прячется в облаках. Превращается в заходящее солнце. _

_В сенях скрипит дверь. Держась за косяк, входит Анна. Её поддерживает Председатель. С его помощью Анна добирается до стула, на котором сидел «Левша». Садится. Из левого плеча у неё течёт кровь. _

АННА. Спасибо.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Не за что. Ты – мой помощник. Я не могу себе позволить разбрасываться кадрами.

АННА. Где ты так научился кидать монтажку?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ты забыла? Я водитель. С этими штуками я управляюсь гораздо лучше, чем с этим (Кивает на пистолет у себя на бедре).

АННА. Тогда интересно – кто из нас его грохнул?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. А это важно?

АННА. Не знаю. Нет, наверное. В таких случаях результат значит больше первенства.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Вот и я о том. (Замечает Того-Кто-Слушал-Спящих). Так…

АННА. Я как раз хотела доложить. По всей форме.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ничего. Можно вольно. Кто это?

АННА. А вы не знаете? Благодаря ему, между прочим, у вас нет триппера.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Это скорее его заслуга, чем причина смерти.

АННА. Он был Поджигатель.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Вина доказана?

АННА. (Усмехается). Сам сознался, шеф. В любом случае, если поджоги не прекратятся, можете подать на меня в суд.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Здорово… Анна?

АННА. Да?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ты как?

АННА. Наконец-то хороший вопрос. Знаете, между прочим – первый за весь день. И, по-моему, за всё время, что я здесь нахожусь. Это при условии, что он – искренний.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Искренний.

АННА. Тогда – неважно. Даже если не считать спалённых волос, сгоревшей одежды, чудесного избавления от огня и выигранных ордалий с самым чокнутым стрелком деревни. Неважно.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Что думаешь делать?

АННА. Второй хороший вопрос. А вы в ударе, председатель. Вам надо почаще кидать монтажку.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Возможно, мне ещё представится случай. И всё-таки?

АННА. Думаю, мне пора отсюда. Хорош.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Что, вот так просто – пора, и всё?

АННА. Если бы, председатель… Полагаю, что мне предстоит убедить охраняющих выезды стрелков, что я не имею ни малейшего отношения к выстрелам и пламени в моём доме, что это не я, а кто-то похожая на меня только что маячила посреди улицы вместе с Левшой, что я просто нашла один из револьверов председателя, и что я с опалённой мордой собралась одна, без охраны, по грибы, или за побегами молодого хвоща. Здорово?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я бы сказал, забавно. А если рядом с тобой, как уже было сказано, буду я? Помнится, ты обещала обдумать и такой вариант…

АННА. И в самом деле, председатель. Простите дважды.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Почему дважды?

АННА. Потому что я обманула вас. Во-первых, с тех пор как вы ушли, у меня не было ни единой свободной минутки, чтобы собраться с мыслями. А во-вторых, мне вообще не нужна никакая свободная минутка. Мои слова – чистое кокетство, председатель. Конечно, я согласна.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Тогда пошли?

АННА. Только я хочу, чтобы всё было ясно. Я не хочу с вами семью, председатель. Я вас не люблю. Вы мне просто нравитесь. Правда, настолько, что я смогла бы, наверное, и умереть рядом с вами…

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Это самое главное. Остальное приложится. Но даже, если и не приложится, я хочу, чтобы ты знала, Анна: ты – это здорово. Это настолько здорово, что мне тоже неплохо будет умереть, зная, что со мной рядом лежит такая классная женщина, как ты.

АННА. Обалдеть. Вас бы в кино снимать.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. В том-то и дело, что мы все слишком много смотрим телевизор. Как я уже говорил…

АННА. …он разрушает личность. Хорошо, председатель. Обещаю его больше не смотреть. Давайте уже пойдём, пока у меня не отнялись ноги от усталости. Или пока сюда кто-нибудь не заявился, и не разрушил нашу личность почище телека.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Согласен. (Вынимает горсть патронов из патронташа на поясе). Зарядись.

АННА. О, благодарю!

_Анна и председатель делают пару шагов к двери, и в окна со всех сторон ударяют выстрелы. Летят стёкла. Со двора и улицы слышны голоса стрелков. _

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Чёрт! Мне кажется, или я слышу голос «Левши»?

АННА. (Становится сбоку окна, аккуратно прицеливается, стреляет). Точно! Это был он. У него, кстати, из спины торчала ваша монтажка, председатель. Видимо, гавно не только не тонет, но и сложно умирает. Но, по-моему, на этот раз я его достала. По крайней мере, он больше не встаёт.