Анна - [11]

АННА. А потом у тебя появилась удивительно оригинальная идея на этот счёт. Правильно?

СЕРЁГА. Не потом. Раньше. Гораздо раньше, Анна. У меня давно была идея на твой счёт. Просто я – стрелок, а значит, умею ждать удачного момента.

АННА. И что?

СЕРЁГА. Давай поебёмся, Анна. Давай поебёмся – тебе ведь всё равно? Твой дом осквернён (не то, чтобы это имело для меня какое-то значение, но, может быть, для тебя имеет). Ты убила Мужчину. Ты снюхалась с председателем. У тебя в гостях – шлюха. Ты где-то достала оружие. Чёрт, ты офигенно развлеклась сегодня, должно быть… Тебе светит такая порка, которую ты вряд ли переживёшь – и никакой, даже самый распрекрасный председатель, тебе не поможет.

АННА. И ты, «Левша», считаешь, что секс с тобой – то единственное, что скрасит мне существование, и добавит положительных эмоций в мой, твоя правда, непростой день?

СЕРЁГА. (Шумно вдыхая). Мне просто нравится, как от тебя сейчас пахнет. От тебя пахнет гарью и дымом. Смертью. Мне нравится. Так как насчёт потрахаться. Анна? Может выйти очень неплохо…

АННА. А если я скажу «нет?»

Пауза. Вяземский постукивает бутылкой по ладони.

СЕРЁГА. Конечно, скажешь. Конечно, мать твою, скажешь… Все так говорят. Но ведь ты понимаешь, что это ничего не меняет. Все это всегда понимают. Но всегда говорят «нет». И потом случается то, что случается. И потом все плачут. Режут вены. А ведь наперёд всё знали. Но тем не менее снова и снова говорят «нет»… Вот ты, Анна, женщина – значит, знаешь предмет. Может, скажешь, почему оно так происходит?

АННА. Ты сам знаешь, почему. Потому, что у нас в крови отвращение к таким, как ты. И к таком виду ебли. Женщины обычно не против секса. И даже не против ебли – в некоторых случаях. Но изнасилование – а даже если я соглашусь, это всё равно будет изнасилование – нам претит. Также, как и вам. Даже больше – потому что мы после этого рожаем. Или делаем аборт. Поэтому наш отказ – это не каприз, как ты, возможно, думаешь, а закономерная реакция.

СЕРЁГА. Ну, аборт-то тебе делать не придётся, Анна. Во-первых, некому – единственного специалиста в данной области ты грохнула совсем недавно. А во-вторых – ты же понимаешь, что сразу после оргазма – моего оргазма, во всяком случае – ты умрёшь. Нет смысла оставлять тебя в живых. Ты тут не прижилась… как-то не понравилось тебе здесь… Я не прав?

АННА. Ордалии.

СЕРЁГА. (Впервые по-настоящему удивившись). Что?

АННА. Ордалии. Ты знаешь правила, Сергей Вяземский, по прозвищу «Левша». Я – стрелок, и я требую Божьего суда.

СЕРЁГА. Ты – не стрелок, Анна! Ты – девка, возомнившая себя стрелком! Какого хрена я должен…

АННА. Должен. Ты – стрелок в третьем поколении, «Левша». Хочешь, я напомню тебе твои слова, сказанные в этом же доме, не далее, как сегодня ночью? Что там лежит? На столе?

СЕРЁГА. Хорош трепаться, женщина! Я…

АННА. (Повышая голос). Что там лежит на столе, «Левша»? Не моя пушка? Это «Смит-и-Вессон», 1871 года выпуска, семизарядник, спизженный, скорее всего, из какого-нибудь музея. Он немного тяжеловат по моей руке, я не успела его как следует отцентровать. Но он – мой, и в том мне свидетель местный председатель. Я – его помощник, а значит – стрелок, нравится тебе это или нет!

СЕРЁГА. (Усмехаясь). Здорово! Ордалии?

АННА. Ордалии.

СЕРЁГА. И какова твоя ставка?

АННА. Секс. Потрясающе обалденный секс, который вряд ли когда имел место в твоей ёбаной жизни, «Левша». А потом мы пойдём в сарай, я встану к стене, и ты поиграешь моим телом, хоть в подушечку для иголок, хоть в Игнатия Лойолу и Красную Шапочку. Ты ведь этого хочешь?

СЕРЁГА. Ты и вправду это сделаешь?

АННА. Сделаю. Потому, что если ты выиграешь, то это будет означать, что Бог на твоей стороне. А мне тогда точно ничего не светит. Но я не верю в то, что Бог может быть на стороне такого дерьма, как ты, Вяземский. Даже Поджигатель (Кивает на труп) был лучше. У него хоть крыша набекрень. Это его в какой-то степени извиняло.

СЕРЁГА. А Витя? Твой Витя, который хлещет тебя вожжами?

АННА. Витя – просто дурак. Он играет в это. Он бьёт меня, и это больно, и плохо, но он не безнадёжен. И мы с ним работаем над этим. И заметь – если б здесь не было Вити, ты бы сюда не припёрся. Потому что Витя не отдал бы меня ни тебе, ни председателю, ни священникам, ни кому бы то ни было – пусть я сто раз нарушила Кодекс Отцов! Потому что Витя меня любит. И запирает свой револьвер в комод, а это значит – ребёнок, который у нас может быть, родился бы, никогда бы не застрелился, играя оружием.

Серёга некоторое время думает. Потом улыбается. Хлопает себя по коленям.

СЕРЁГА. Хорошо, мать! Ты – стрелок. Я, Сергей Вяземский по кличке «Левша», стрелок в третьем поколении, признаю тебя равным себе и обладающим всеми со мной правами стрелком. И соглашаюсь на ордалии. Ты будешь стреляться со мной с сотни шагов, на главной деревенской улице. У каждого из нас будет… (Вынимает из правой кобуры у себя на поясе револьвер, открывает барабан, высыпает патроны на пол, кладёт раскрытый пистолет на стол) …по одному пистолету. Итак, один пистолет. (Вынимает свой левый револьвер, раскрывает барабан, высыпает на пол пять пуль