Анна Герман - [4]

Судьбы Хенрика и рыжего поляка-офицера неизвестны. Возможно, они храбро воевали на Ближнем Востоке и в Италии, возможно, им посчастливилось: вражеская пуля пролетела мимо и они выжили. Но они дрались вдали от решающих сражений второй мировой войны, вдали от своей родной Польши, свободу которой принесли боевые товарищи Германа.

В один из летних дней 1977 года из Минска по направлению к мемориалу под Ленино выехала черная "Волга" с единственной пассажиркой, на коленях у которой лежали алые розы. Это была Анна Герман, она ехала положить живые цветы на место гибели своего отчима и его фронтовых товарищей, отдавших свою жизнь за свободу.

Ночью неожиданно выпал снег. Он посеребрил желтые пески, окружавшие город. Стало непривычно холодно. Люди кутались в халаты и самодельные платки. Встретив знакомого, не останавливались, как обычно, обменяться новостями. Торопились побыстрей очутиться в стенах родного дома, впрочем, не всегда надежно защищавших от внезапного холода. Прошло почти два года с памятного прощания на городском вокзале. А известий от Германа не было. По утрам Ирма часто вскакивала с кровати, высматривала в маленькое окошко почтальона, потом долго провожала его взглядом...

- Ты не томись, - уговаривала бабушка, - сама знаешь, какое время. Люди теряются, не то что письма. Найдется твой Герман, попомни мое слово, найдется.

Аня тоже тосковала по отчиму. Вспоминала, как он играл с ней, как рассказывал сказки о маленьком короле Матеуше - круглом сироте, добром, смелом, отзывчивом, оставившем свой удобный трон, чтобы пойти навстречу опасным приключениям. Герман рассказывал превосходно. На его лице отражались страх, гнев, презрение. Аня слушала с восторгом, не обращая внимания на то, что он путает польские и русские слова. Ей казалось, что она понимает все. А потом он пел ей по-польски песенки о добром и веселом Ясе.

- Понимаешь, - с жаром объяснял отчим, - Ясь у поляков, как в русских сказках Иванушка, - сильный, удалой, красивый.

- А ты тоже Ясь? - улыбалась Аня.

- Почему? - удивлялся Герман.

- Такой же сильный, красивый, - объясняла девочка.

- Вот одолеем Гитлера - поедем вместе ко мне на родину. Хочешь в Польшу? Научишься говорить по-польски, выдадим тебя замуж за поляка, родятся у вас детишки. И будешь жить-поживать да добра наживать.

- А какая она, Польша? - спрашивала с интересом Аня.

- Какая Польша, говоришь? Прежде всего веселая, очень красивая, лесистая. Ты же никогда не видела леса! Алее знаешь какой? Он волшебный, зеленый-зеленый! Зеленый от трав, от листьев и деревьев. Летом в лесу поют птицы, стрекочут кузнечики, бегают олени. Такие высокие, сильные, с рогами.

- С рогами? - переспрашивала девочка.

- С рогами, - грозно отвечал Герман, а потом расплывался в улыбке и подмигивал. - Да ты не бойся, они добрые. Они даже едят с ладони. Вот так. ~ Он протягивал ладонь и, склонившись, дотрагивался до нее губами. - У нас в Польше много озер. Голубых, как твои глазенки. - И он гладил девочку по светловолосой голове, потом замолкал и подолгу смотрел в окошко, словно видел Польшу с ее зелеными лесами и полями, с голубыми озерами, маленьким королем Матеушем - защитником детворы, певицей Ханкой Ордонувной и ее грустными песнями, с веселыми, беспечными жителями.

xxx

За окном была Польша. "Тук-тук", - весело стучат колеса. Аня сидит напротив мамы и бабушки. Она загляделась в окно. Мимо пролетают обуглившиеся строения, заброшенные поля и огороды, багряные рощи и перелески. Еще несколько месяцев назад Аня и не предполагала, как круто изменится ее судьба. Не думала, что уедет из родного Ургенча, где так дорог был ей каждый домик. Где играла она со своими сверстниками в дочки-матери, в прятки, в казаки-разбойники. И где совеем недавно сосед - добродушный узбек Рашид подарил ей новенький хрустящий школьный портфель.

xxx

Город детства... Он находится за тысячи километров от линии фронта, от разрывов бомб и снарядов. Но все его жители в суровые дни Великой Отечественной чувствовали себя солдатами, участниками великой битвы с фашизмом.

Война не давала забыть о себе и госпиталями, приютившимися в среднеазиатском городке, и маршевой музыкой, когда провожали на фронт, и сотнями похоронок, заставлявших людей вздрагивать от пронзающего сердце вдовьего крика и плача сирот.

Но ни горечь потерь, ни тяжесть разлуки, ни скудность быта военных лет не могли сломить в людях веру в Победу. И он пришел, этот солнечный день - 9 мая 1945 года!

Многоголосое "ура" собравшихся на центральных улицах Ургенча стало выражением не только радости победителей, счастья победы над захватчиком, но и не забытой тоски по довоенной жизни. По жизни, наполненной обычными мирными делами и заботами. В это трудно было поверить. Кругом обнимались, радовались и плакали. Плакали и Ирма и Аня.

Трудно было убедить себя, что Герман - веселый, жизнерадостный, неунывающий Герман - погиб. На письма и запросы, которые посылала Ирма; ответов не приходило.

- Ты смотри, как себя изводишь, - говорила бабушка. - Так и богу душу отдать недолго. Как Анька без тебя будет? Я вон совсем плоха. По ночам сердце болит. А ты еще молодая, мало ли их, мужиков, найдешь себе!