Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1 - [10]

Шрифт
Интервал

— Вы ведь одинаково не поверите, если я скажу, что это мое дитя, или дитя герцога де Монтобаня, или принца Конде…

— Да, это знатное дитя, видно по всему, — сказала Ренарда, сделав многозначительное лицо, — и по нежному личику, и по хорошеньким ручкам, и вот по этим дорогим кружевам вижу, что нельзя расспрашивать.

— Да, Ренарда, нельзя. Я вас попрошу даже сдерживать свой словоохотливый язык и не говорить, кто вам принес ребенка.

— О, я умею молчать, господин маркиз, вы еще меня не знаете!

— Ну, вот и увидим.

— Ангельчик ты мой! Как мне отказаться от такого хорошенького ребенка, он так напоминает мне моего Нарцисса. Ах, я буду нянчиться с ним, день и ночь буду отгонять мух от его миленького личика и прятать его здесь, как клад…

— Пожалуйста, сделайте это, моя добрая Ренарда, вам ничего худого от этого не будет.

— Я его буду звать Нарциссом, — сказала старуха, нежно взяв дитя на руки. — Не говорите о деньгах, господин маркиз, мне ничего не нужно, ведь я получаю отличное жалование.

— Если вы не возьмете этой помесячной платы, Ренарда, я не оставлю у вас мальчика! — отвечал мушкетер, положив на стол кошелек с деньгами. — За ним надо хорошо ухаживать и хорошо его одевать.

— Конечно, как знатное дитя. О, ему будет хорошо, как какому-нибудь маленькому принцу в Лувре!

— И не болтайте, Ренарда. Вы знаете, до меня все дойдет, я буду иногда навещать малыша.

— Милый ты мой… голубчик. Нарцисс мой крошечный! — говорила с радостным волнением старуха, звонко целуя зарумянившиеся от сна щечки малютки. — Ах, я уже чувствую, что буду крепко любить это дитя!

— Ну, я очень рад. Прощайте, однако же, Ренарда, — сказал мушкетер, подавая ей руку.

Она взяла свечу и проводила его вниз.

— Благодарю вас, господин маркиз, идите скорее, как бы мой маленький Нарцисс не проснулся! — сказала старуха, отпирая емудверь.

Мушкетер ушел.

— У нее ребенку будет хорошо, — подумал Эжен де Монфор, садясь в карету.

V. ОБРАЗЦОВОЕ ИСКУССТВО ПАЛАЧА

На рассвете, 27 мая 1610 года, толпы народа со всех концов Парижа стекались на Гревскую площадь посмотреть на страшное зрелище. Самые любопытные спешили занять места получше. У домов стояли экипажи знати, крыши были плотно усеяны простолюдинами. Отряды швейцарцев едва сдерживали народ, оберегая пространство; которое должно было остаться свободным.

С Гревской площадью, где готовилась страшная казнь, были связаны самые жуткие воспоминания. Тут ручьями лилась кровь, пылали костры и смерть являлась во всевозможных видах, сопровождаемая такими изощренными мучениями, какие только человек способен был придумать! Тут по приказанию Екатерины Медичи умер на виселице благородный Брикемон, замучен мужественный Кавань только за то, что оба они были не одной с нею веры. Здесь по ее велению пытали и казнили графа Монтгомери, капитана шотландской гвардии, за то, что на турнире осколок его копья случайно попал в глаз королю. Не перечесть всех тех, кто пал на этом месте под топором палача.

Давка была страшная. Беспрестанно слышались испуганные крики и зов на помощь, но на это не обращали внимания. Толпа ждала казни Равальяка, убийцы короля.

Все взоры были обращены в сторону эшафота, который соорудили здесь минувшей ночью. Он представлял собой низенькие подмостки с железными кольцами посередине и привязанными к ним крепкими ремнями. Швейцарцы теснили народ подальше от этих подмостков и от дороги, которая вела сюда от запертых еще дверей ратуши. Пятеро помощников палача в красных рубашках и черных шароварах водили вокруг эшафота пять сильных лошадей, взнузданных веревочной уздой и взвивающихся на дыбы, точно демонстрируя свою силу перед тем, как разорвать Равальяка.

Именно это жуткое зрелище, невиданное уже несколько десятков лет, и привлекло народ на Гревскую площадь. Всем хотелось посмотреть на искусство молодого палача Филиппа Науре, о котором говорили, что он в течение нескольких дней до казни упражнялся на трупах самоубийц, проделывая с ними на своем дворе ужаснейшие вещи.

По толпе вдруг пробежал шепот, и все стали смотреть на окна ратуши.

— Теперь уже недолго, скоро начнут, — раздавалось со всех сторон, — вон, у окна, стоит итальянец, он распоряжается казнью.

Кончини — любимец королевы, он разговаривает со своим адъютантом и отдает ему приказания.

В эти минуты отворились широкие ворота ратуши, откуда выехали мушкетеры и стали по обе стороны дороги. Всем бросилась в глаза гигантская фигура Милона Арсского, возле которого стояли маркиз и Каноник.

— Идут, идут, — послышалось в толпе, затем наступила мертвая тишина.

Уныло зазвонили колокола, заглушённые вскоре боем барабанов. По распоряжению Кончини барабанщики шли впереди процессии. Маршал, разумеется, устроил все так не без оснований. Оглушительный барабанный бой не позволил бы расслышать человеческий голос.

Выход процессии несколько замедлился из-за того, что не могли доискаться Пьера Верно, старого тюремного сторожа. Его, наконец, нашли — мертвым в камере, рядом с той, где сидел Равальяк.

Когда об этом доложили маршалу Кончини и сказали, что возле трупа Пьера Верно лежала пустая бутылка из-под вина, которую принесли Равальяку, но тот отказался от нее, всемогущий итальянец не велел этого оглашать, чтобы не задерживать казнь. Он заметил, что со стариком вероятно сделался удар от не в меру выпитого вина.


Еще от автора Георг Борн
Евгения, или Тайны французского двора. Том 1

Георг Борн — величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой самолюбий и воль, несколько раз достигающей особого накала в романе.


Евгения, или Тайны французского двора. Том 2

Георг Борн — величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой самолюбий и воль, несколько раз достигающей особого накала в романе.


Грешница и кающаяся. Часть I

Авантюрно-исторический роман «Грешница и кающаяся» был написан известным немецким писателем Георгом Борном в живой, увлекательной и динамичной манере. Писатель рассказывает об удивительных и опасных приключениях князя Монте-Веро и его верных слуг-друзей. Несмотря на многочисленные интриги своих недоброжелателей князь выходит победителем из всех ситуаций благодаря своим нравственным принципам. На протяжении всего романа героям сопутствует любовь и верность. В настоящий том вошла первая часть романа.


Дон Карлос. Том 1

В романе «Дон Карлос» автор повествует об истории дона Карлоса Младшего — претендента на испанский престол.


Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1

Георг Борн (1837—1902 гг.) — известный немецкий писатель, автор историко-авантюрных романов. Его перу принадлежат «Евгения, или тайны французского двора», «Железный граф», «Дон Карлос» и другие произведения.Предлагаемый читателю роман рассказывает о событиях, происходивших в Испании в середине XIX века во время правления королевы Изабеллы II.


Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Георг Борн – величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой человеческих самолюбий, несколько раз на протяжении каждого романа достигающей особого накала.


Рекомендуем почитать
Уроки немецкого, или Проклятые деньги

Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!


Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трэвелмания. Сборник рассказов

Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.


Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.


Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров

Представители семейства Медичи широко известны благодаря своей выдающейся роли в итальянском Возрождении. Однако их деятельность в качестве банкиров и торговцев мало изучена. Хотя именно экономическая власть позволила им захватить власть политическую и монопольно вести дела в Европе западнее Рейна. Обширный труд Раймонда де Рувера создан на основе редчайших архивных документов. Он посвящен Банку Медичи – самому влиятельному в Европе XV века – и чрезвычайно важен для понимания экономики, политики и общественной жизни того времени.


Бунтари и мятежники. Политические дела из истории России

Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.