Анклав - [27]

13 глава

Колдун попросил всего пару дней, чтобы прийти в себя после сотрясения. Ребятишки от него почти не отлипали, и даже мрачный Митя потихоньку оттаивал. Первым делом Колдуну показали пленных, он должен был решить, что с ними делать.

- Ага, Хват, Серый и Дрон. Давно с вами хотел встретиться. Александр Иванович, будьте так любезны, этого и этого, - он показал пальцем на первых двух, - сразу в расход.

Те дернулись, но их крепко держали Маленький и Лом.

- Слушаюсь, Федор Михайлович, - ответил Хохол.

- Деда, а что они сделали? - спросил просочившийся в гермошлюз вслед за взрослыми, Митя.

- Они, мой мальчик, были садистами и убийцами. Митенька, я понимаю, что тебе очень интересно, но то, что я сейчас скажу, не для твоих ушей.

Митя расстроился, но подчинился. Но его настроение тут же поднял пистолет-пулемет «Бизон», который дал ему посмотреть Васятка - жаль только, что он был без патронов.

- Эти два, кхм, недочеловека, очень любили маленьких деток, - продолжил Колдун, дождавшись когда мальчик выйдет и дверь закроется, - во всех смыслах любили. Сначала они с ними играли и сюсюкали, затем, за любые провинности били, жестоко били. Пока они были миленькие и хорошенькие - их насиловали, а когда, от постоянных побоев и издевательств те становились изуродованными, замученными, перепуганными комочками страха и боли - их мучили и под конец съедали. Живьем.

Под конец фразы что-то хрустнуло. Все посмотрели на Маленького: он тоже с удивлением разжал руки, в которых болталась безжизненная кукла со сломанным хребтом, когда-то называвшаяся Хватом. Серый, прозванный так из-за серого цвета кожи, от страха стал белым, глядя на шесть пар глаз, уставившихся на него. В каждом из них он видел ненависть, презрение, ярость и свою очень скорую смерть. Он забился и завыл в захвате Лома, и вдруг обмочился. Лом брезгливо оттолкнул пленника от себя.

- Что с ним делать, командир? - спросил он.

- Жить хочешь? - спросил Хохол третьего отморозка по кличке Дрон.

- Д-дд-да, - часто-часто закивал плешивой головой пленник.

- Тогда убей этого, мне об него руки марать не хочется.

Понимая, что сейчас произойдет, Серый мелко затрясся и заверещал тонким противным голосом. Как только Дрону развязали руки, он бросился на подельника. Видно было, что без оружия подонок убивать не умеет. Он бил товарища ногами по лицу, стучал головой об пол, топтал ему грудь, в конце концов, стал рвать горло зубами. Не желая смотреть на это кровавое безумие, люди вышли, в тамбуре остались только звери. Вскоре все было кончено, Серый не дышал, обезумевший, окровавленный Дрон принялся стучать кулаками по двери, умоляя отпустить его. Минут через пять в шлюз зашел Лом. Он был одет в радкостюм военного образца. На лице его был противогаз с обзорным щитком и системой очистки и подачи воздушной смеси, в руках он держал автомат Калашникова с примкнутым штык-ножом.

- Эй ты! - глухой голос раздался из-под маски, - выноси это мясо наружу.

- Но я там умру, - запротестовал Дрон.

- Хоть мне и все равно, но мне приказано сопровождать тебя.

Следом за Ломом в таком же обмундировании в тамбур вошел Соболь. Он тащил ведро с водой и какой-то сверток, который тут же полетел в руки Дрону.

- Упаковывай жмуров в мешки и привязывай к ногам веревки.

Дрон безропотно повиновался и старательно упаковал бывших подельников в дефицитные нейлоновые мешки. Привязав к ногам веревки, он вопросительно посмотрел на Соболя.

- Вытаскивай их из шлюза, а затем приберись здесь.

Лом открыл наружную дверь шлюза. За ней показалась небольшая площадка с массивной железной лестницей, уходящей наверх.

Пленник, схватив за веревку, вытащил из шлюза сначала один, а затем и другой труп. Вынул из ведра тряпку и тщательно вымыл полы. Тряпку сунул в пакет одного из трупов, а кроваво-грязную воду вылил в указанный водосток. Лом поднялся наверх и дал сигнал Соболю. Он подтолкнул к лестнице пленника, и тот, привязав к ремню веревки, полез следом за Ломом. Через какое-то время одна из веревок натянулась, и первый труп медленно пополз наверх. Когда трупы были подняты, Соболь присоединился к остальным на верхней площадке.

С огромной осторожностью была открыта внешняя дверь. Проверив, что все чисто, Лом приказал Дрону идти за ним. Они двинулись вдоль разрушенных домов. Лом охранял, а Дрон тащил мешок. Дойдя до одного из подвалов, Лом открыл дверь и приказал скидывать труп. Ту же операцию провели и со вторым мешком. После этого Лом велел лезть вслед за мешками и оттащить их на сто шагов. Дрон засомневался, но дуло автомата не давало времени на раздумье.

Когда Дрон выполз из подвала, Лома возле него не оказалось. Перепуганный негодяй бросился к шахте, но дверь была уже закрыта. Он стал барабанить по ней кулаками и просить, чтоб его впустили, но крепкая железная дверь оставалась глуха к его мольбам.

Вдруг, в стороне, что-то заскрежетало. Звук был такой, словно что-то большое пробирается сквозь руины. Бывший пленник завизжал от страха, бросился в противоположную сторону и вскоре скрылся за поворотом.

***

Тем временем, в логове Колдуна, дети, замученные беготней по тоннелям и измотанные нервотрепкой, доставшейся на их долю, заснули, слившись в плотный клубок в ногах дедушки. Миша и Вика обнялись, а Митя, обхватив их руками, плотно прижал к себе. Было видно, что холодные, беспокойные ночи, проведенные без опеки взрослых, вбили в детское подсознание такую привычку: беречь крупицы тепла и получать эмоциональную подпитку от близости с родственной душой. Хохол подошел, приподнял их головки. Митя сразу открыл глаза и тревожно посмотрел на него, его рука уже обнимала рукоять отцовского ножа. Хохол успокаивающе улыбнулся и, подсунув подушку, убрал руку. Затем укрыл их одеялом. Митя расслабился и опять заснул. В логове наступила тишина, людские души очищались от всей мерзости, накопившейся в течение предыдущего дня, а тела набирались сил для следующего. И только шорох часов нарушал тишину.