Анизотропное шоссе. Путеводитель по дорогам, которые выбирают - [27]

— Я и сам не хочу без вас улетать, — грустно сказал космонавт. — Надо многое исправить. Но ты должна помочь.

— Как? — спросила я.

А он улыбнулся и сказал что-то. Но я уже спала.

Как я ходила на океан

Федя говорил:

— Выходить из купола нельзя.

И мама говорила:

— Не выходи из купола, простудишься. И включай на курточке электроподогрев.

Но я не люблю подогрев. Будто в одеяло закутали. Колючее. Все чешется. И в куполе не люблю сидеть. Потому что плохо видно океан. Внутри тепло и зелень — кусты, деревья, трава.

Но снаружи — интереснее. Федя говорит, там одни камни. Земля Санникова недавно из океана поднялась, растений на ней нет. Но меня не растения интересуют. Однажды я видела белого медведя. Он прошёл рядом с куполом. Посмотрел на нас с Федей. А потом дальше пошёл. К океану.

На выходе из купола — дверь. Шлюзом называется. Чтобы выйти, нужно нажать цифры. Но я с цифрами дружу. Я знаю какие нажимать. Запомнила, когда с мамой ходила в обсерваторию. Поэтому сделала так, как делала мама, и шлюз открылся.

— Туда нельзя, — сказал Федя.

— Ну и не ходи, — сказала я. Просто так сказала, потому что знала — он все равно за мной пойдёт. Как привязанный. Потому что должен идти.

На тропинке среди камней стоял указатель.

«Обсерватория — 1 км.

Океан — 500 м.

Москва — 10 000 км.»

В обсерваторию мне не нужно. Я там была. Вон белые купола светятся, на шарики пинг-понга похожи. Но они только отсюда маленькими кажутся, а на самом деле — огромные. Ещё дальше — такой же огромный купол абэвэгэдэйкиных. Дальняя Арктическая Береговая Военная Группа. А сокращённо — АБВГД. Поэтому — абэвэгэдэйкины. Их так все называют. Они не обижаются. Понимают — это в шутку.

До берега недолго идти. Только холодно. Я прибавляла, прибавляла подогрев, но ветер под куртку всё-равно забирался и кусал. Но я терпела. По сторонам смотрела. Вдруг медведь? Нет, я медведя не боялась. Со мной ведь Федя.

На берегу много интересного. Но самое интересное — корабли. Вереницы кораблей.

— Северный морской путь, — сказал Федя. Будто я не знала. Но у него обязанность — все объяснять. Даже то, что знаю. «Повторенье — мать ученья», так любит говорить Валя. — Глобальное потепление позволяет использовать этот путь круглый год. Раньше навигация длилась лишь несколько месяцев.

Мы стояли и смотрели на корабли. Они плыли далеко от нас, но было понятно — какие они огромные. Много кораблей. Я даже про холод забыла. Только от солнышка щурилась. Потому что очки не взяла. Над нашим островом всегда солнышко светит. Вокруг по горизонту облака, а над нами их нет. Будто кто-то окошко прорезал. Федя говорит, это называется «погодная аномалия». Место в Арктике у нас такое — круглый год то солнце, то звезды. И нет никакой непогоды. Ни штормов, ни метелей.

Потом я набрала красивых камешков, и мы пошли домой в купол.

И тут нам встретился медведь. Он стоял на тропинке и смотрел на нас. Я остановилась и тоже стала его разглядывать. Я не испугалась. И Федя не испугался, только ко мне прижался.

— Привет, мишка, — вежливо сказала я.

Мишка кивнул. Нос у него зашевелился.

А потом рядом кто-то сказал:

— Девочка, не бойся. Сейчас мы его уберём.

— Не надо его убирать, он сам уйдёт, — и шагаю к нему, к медведю, то есть.

— Софья, стой! — Я не удивилась, что они меня знают. Я ведь одна такая на острове. — Не ходи! Мы в тебя можем попасть!

А я все равно не слушаю, иду. Подошла к медведю, протянула руку с камешками. Он понюхал, смешно поморщился. Повернулся и ушёл.

А меня схватили на руки солдаты и в купол бегом понесли. А Федя рядом бежал и подпрыгивал высоко. Будто мне в лицо хотел заглянуть.

Как мы поехали путешествовать

— Ребёнку нужны свежие фрукты, — сказал Валя. Валя работает вместе с мамой в обсерватории. Он большой и толстый. И я ни разу не видела, чтобы он ел фрукты. Обычно он ест хлеб с колбасой. Но он всегда мне апельсины приносит. И яблоки. Будто их у нас дома нет.

— И ещё ребёнку нужно южное солнце, — сказал Валя.

— Мы ходим на облучение, — сказала мама. — Вчера ходили. И завтра пойдём.

Облучение — это когда заводят в комнату, раздевают до трусиков, заставляют надевать тёмные очки и включают специальную лампу. От лампы плохо пахнет, но от неё польза. В организме витамины вырабатываются.

— Облучение, — хмыкнул Валя. — Ребёнку нужны свежие фрукты и настоящее солнце. И сверстники. Чтобы кругом толпы мальчишек и девчонок. Тогда ребёнок не будет убегать играть с белыми медведями.

— Тогда он будет убегать играть со сверстниками, — сказала мама.

— И это правильно, — заявил Валя. — Ты этот старинный плакат зачем повесила?

И показывает, где плакат висит — красная кремлёвская звезда ярко светит, а под ней карапуз улыбается. Раньше, когда я была совсем маленькая, то думала, что этот карапуз — я. Но мама объяснила, что плакат очень старый. Его давным-давно сделали. И надпись на нём: «Родился под счастливой звездой».

— В общем, отправлю вас в отпуск.

— Не пойду в отпуск, — сказала мама. — У меня программа исследований полетит. Сам знаешь.

— Пойдёшь как миленькая, — сказал Валя. — Ребёнку нужны новые впечатления. А что она на острове видит? Только белых медведей и видит.