Аниськин и снежный человек - [37]

В палисаднике около отделения он выпустил петуха, строго наказал ему никуда не отлучаться и на всякий случай поставил на охрану Мухтара.

С утра Костя намеривался поработать с Савской. Судя по аппетиту, та уже должна была прийти в себя и, может, вспомнить еще что-нибудь. Костя даже не подозревал, насколько точно было его предчувствие. Правда, если бы он заранее знал, воспоминания какого именно рода посетят легкомысленную головку Ариадны Федоровны, то не то что не вышел бы сегодня на работу, а забился бы на полати к Печному и не слезал оттуда лет двадцать пять, пока все это дело не забылось бы. Но Комаров не знал. Поэтому, совершенно ничего не подозревая, посадил Маринку за сейф вести протокол и пригласил Савскую на свободный стул.

То, что актриса пришла в себя, было настолько очевидно, что Костя удовлетворенно крякнул. «Вот и хорошо. Просто дурная актриса гораздо симпатичнее, чем дурная актриса в состоянии шока».

– Будете чаю? – спросил он наугад.

– Только с ликером, – кокетливо погрозила пальчиком с обгрызанным ногтем Савская. – После всего пережитого вы, как мужчина, просто обязаны меня расслабить.

Комаров вздохнул. Напрасно он обрадовался возвращению присутствия духа Савской! Теперь опять начнет заигрывать, намекать, строить глазки.

– Ликера нет, есть только чай с душицей из термоса, – суховато сказал он, наливая чай в пластиковый стаканчик.

Савская одним глотком выпила чай, поставила стаканчик под свой стул и хитро уставилась прямо в глаза участкового.

– А чего вы меня не спрашиваете, не вспомнила ли я что-нибудь новенькое?

– Вспомнили?

– Да, – хрипло шепнула Савская, – пусть девочка выйдет. Я расскажу вам такое, что вам и не снилось в самых смелых снах.

– Марина Алексеевна находится здесь при исполнении своих служебных обязанностей, – испугался Костя.

Он ни под каким предлогом не хотел оставаться наедине с этой престарелой Грацией.

– Ладно. Только пусть потом ее мамаша не жалуется. Я расскажу вам такое, что пуританские нравы этого болота взорвутся в негодовании и захлестнут сами себя своими ядовитыми внутренностями. Слушайте же.

Комаров ждал, что Ариадна Федоровна начнет в который раз рассказывать о ночи любви, проведенной с дальнобойщиком, но она даже и не вспомнила о нем. То, что она рассказала, было еще большим бредом, чем существование Жировика-Лизуна в «Геркулесе».

Савская, постоянно закатывая глаза и прерывисто дыша, начала издалека:

– Верите ли вы в сказки, мальчик мой? Не верите… Я так и предполагала. А зря. Всегда надо верить в сказку. Даже когда вам уже тридцать, вы утратили былую легкость, и только каждый второй, а не каждый первый, как раньше, оборачивается вам вслед. О чем мечтаете вы, мужчины? Я часто задумывалась над этим вопросом и даже не могла предполагать, что многие из вас мечтают о любви прекрасной дамы, может быть, даже такой, как я… Ей Богу, даже обидно, каждый бесчувственный мужлан знает о том, что я всегда хотела ускакать на белом коне с толстым, наивным, щедрым и немного простоватым новым русским. И знаете, мальчик мой, это сбылось. Ну и что, что тот, кто похитил меня и совершил во имя меня страшное преступление совсем не такой, какого я ждала? Он лучше. Он гораздо лучше, романтичнее и сказочнее.

Со слов «совершил во имя меня страшное преступление» Комаров стал слушать внимательнее. После двенадцати-тринадцати минут пространных рассуждений на тему страстной любви и перста судьбы, Савская приступила к тому, что действительно было важно для Костика.

Ариадна Федоровна рассказала, что в ночь, когда она подарила свою любовь и страсть Жеке, ее с самого утра преследовали странные и пугающие ощущения. Во-первых, бараний череп несколько раз падал с привязи и пугал неробкого десятка Мальвину, во-вторых, в зарослях малины самой Савской мерещились чьи-то пылающие страстью глаза, в-третьих, под ковриком сама собой нашлась пуговица, которую она потеряла еще в прошлом году на огороде.

Как женщина суеверная и впечатлительная, Савская решила в эту ночь во что бы то ни стало не оставаться дома одна, она выпила для храбрости и пошла на стоянку дальнобойщиков, в надежде подцепить там пару надежных мускулистых мужских плеч. И это ей, как уже было известно Костику, удалось. Ошалев от невиданной удачи, Ариадна Федоровна уже решила было, что это и есть судьба, и слабохарактерный дальнобойщик умчит ее в неведомые дали на своем мощном серебристом мустанге. Но не тут то было.

Простому дорожному счастью не дано было сбыться. И не дало ему сбыться простое и совсем заурядное чудовище, появившееся неведомо откуда. Чудовище легко и непринужденно придушило онемевшего от возмущения Жеку, а потом, пуская тягучие желтые слюни, протянуло свои лапищи с длинными, висячими ногтями, к Савской…

Очнулась она уже в логове зверя. Не будем приводить подробное описание интерьера логова. Логово – как логово, все логова похожи друг на друга, как двухкомнатные квартиры в хрущевках. Главное то, что произошло с Ариадной Федоровной дальше. А дальше все напоминало русскую народную сказку «Маша и Медведь», за тем отступлением, что чудовище было, все-таки, не медведем, а чем-то более человекообразным, а Савская была не девочкой, а чем-то более совершеннолетним, поэтому ей приходилось не только сервировать своему похитителю стол, но и оказывать более деликатные услуги.