Ангрон: Раб Нуцерии - [51]

— Сколько их здесь? — спросил Кхарн резким, напряженным голосом, едва ли не щелкая зубами.

Даже говорить теперь стало сложно, ибо Гвозди требовали продолжения бойни. Капитан сжимал и разжимал хватку на рукоятках своих топоров, воображая, как вскрывает одну из капсул, чтобы проверить, сколько крови еще оставалось в этих убогих созданиях.

— Возможно, тысяча, — ответил Галан. — Быть может, больше. Поразительно. Столь малое число разумных существ сумели создать и оживить миллиарды сосудов. Только задумайтесь!

Кхарн одарил апотекария свирепой ухмылкой:

— Интересно, как отреагируют на такое сокровище марсианские жрецы?

Сурлак осклабился и коротко рассмеялся.

— О, магосы набьются сюда в огромных количествах и не успокоятся, пока не вскроют каждую тайну этого места. Вел-Хередар выжмет отсюда знания до капли, а после спалит все дотла. Пусть лучше секреты Генны достанутся мне, и я решу, чем делиться с Марсом, а чем нет.

Он повернулся к примарху:

— Отец, позвольте мне изучить их. С такой технологией я смогу создавать целые поколения легионеров за столь короткое время, которое и не снилось науке Императора.

Ангрон долго разглядывал геннцев. Его изрезанное шрамами лицо скривилось от отвращения.

— Здесь нет воинов. — Он сплюнул на пол и повернулся к выходу, сотрясая настил громовыми шагами. — Делай с этими калеками все, что хочешь, апотекарий. Только убедись, чтобы после никто из них не выжил.

Галан поклонился:

— Как прикажете, старший.

У одной из капсул Кхарн задержался. Под его взглядом увечное существо за стеклом начало корчиться и извиваться. Надписи, выгравированные вдоль капсулы, были сделаны на причудливом языке Генны, но когда капитану удалось расшифровать имя, по спине у него прошел холодок.

«Уна».

+Почему?+

Кхарн зарычал. Гвозди Мясника нещадно сбоили от психического прикосновения этой твари.

+Почему вы не оставили нас в покое?+

Топор капитана врезался в капсулу. Легионер, не слыша протестующих криков Галана, колотил по бронированному кристаллу крышки, пока тот не раскололся и волны мутной амниотической жидкости не выплеснули Уну на пол. Кхарн поднял геннца за горло, выдирая из увечной плоти кабели, поддерживавшие жизнь, и поднес его к своему лицу.

— Потому что Галактика принадлежит нам, — прошипел он, отводя назад руку с топором. — А в нашей Галактике есть только война.

25

Магон дошел до Малкойи по тропе из мертвецов.

Он призвал всех братьев, разделявших его неприятие Гвоздей Мясника, и, воспользовавшись текущей неразберихой на флоте, со всеми силами высадился на планете вслед за Ангроном.

Обнаружить след примарха не составило труда. Проспект, усыпанный оторванными конечностями и изуродованными телами геннцев, привел Магона от ворот к высокому шпилю, который возвышался над центром Малкойи. Воины двигались со скоростью тяжеловесного железного саркофага Лорке. Присутствие Первого вселяло в сборные войска спокойствие, и воины с уверенностью шагали вслед за прославленным героем легиона.

Астакос, который, как и всегда, высоко нес знамя Несломленных, вдруг остановился, увидев одного из Пожирателей Миров над распластавшимся геннцем. Воспаленная кожа на голове легионера все еще кровоточила после вживления Гвоздей Мясника. По треску рвущейся плоти и щелканью челюстей Магон понял, что тот пожирает мертвую плоть.

Знаменосец подошел к воину, сидящему на земле, и протянул к нему руку:

— Брат, ты в своем уме?

Воин резко развернулся, показав лицо, покрытое коркой оранжевой крови. С воплем он кинулся на Астакоса, но тут же замолчал — его голова и верхняя часть груди испарились в ослепительной энергетической вспышке.

Магон опустил серпенту.

— Они больше не наши братья. — Центурион повернулся к своим воинам. — Помните — все, что мы здесь делаем, мы делаем ради нашего будущего. Ради того, чтобы не позволить легиону скатиться в подобное… — он указал топором на мертвого Пожирателя Миров, — …подобное безумие.

Лорке стиснул клешни. Подающий механизм с лязгом зарядил болтеры, установленные на его руках.

— Согласен. Остановим безумие, пока оно не поглотило всех нас.

Когда воины добрались до башни, она уже пылала. Магон увидел, как Кхарн и остальные легионеры во главе с примархом выходят из ворот, оставив после себя лишь руины. Центуриону сразу стало ясно, что вместе с башней огонь пожирал и все его надежды на излечение от Гвоздей.

— Теперь выбора нет, — произнес Каурагар. — Если удалить Гвозди нельзя, нам придется остановить их клинками.

— Чего бы нам это ни стоило, — ответил Магон, встав вместе с братьями в нескольких шагах от примарха.

Две шеренги Пожирателей Миров остановились друг напротив друга. Доспехи легионеров играли багрово-черными отсветами пожаров, ярящихся в ночной Малкойе. Воины с Гвоздями нервно прохаживались, рычали с пеной на губах и злобно глядели на войска Магона. Несломленные глядели на примарха и на тех, кто последовал по его пути, с горем во взгляде.

— Магон… — Кхарн поднял топор и указал клинком на брата.

— Мой примарх! — грянул тот. — От имени Двенадцатого легиона и Императора Человечества я требую, чтобы вы немедленно сдались в плен и проследовали под нашей охраной на Терру, где предстанете перед судом за все злодеяния, сопряженные с Гвоздями Мясника.