Ангола: неизвестная война - [47]

Сложнее было реагировать на политические демарши авторитетных африканских лидеров. Так, президент Уганды Иди Амин, пригрозил разорвать дипотношения с Советским Союзом, если поставки оружия не прекратятся. Советское руководство тех времен очень болезненно реагировало на такие высказывания африканских лидеров. Причем не только тех, кто при приходе к власти заявлял о своей «соцориентации». Но и тех, кто намеревался в перспективе «двигаться антиимпериалистическим, антиколониальным путем». Таким государством была, например, сказочно богатая нефтью Нигерия. И для СССР настоящим ударом стала реакция только что пришедшего к власти правительства этой африканской страны. В советской прессе его именовали «дружественным и прогрессивным». И вдруг это «дружественное и прогрессивное» «выразило серьезную озабоченность» поставками советского оружия в Анголу для МПЛА. Вдобавок, один из столпов идеи «африканского самосознания и самоопределения» президент Замбии Кеннет Каунда (кстати, большой друг не только Советского Союза, но и лидера УНИТА Жонаса Савимби), открыто начал критиковать советские поставки оружия в Анголу. Он заявил, что СССР, поставляя вооружение одной из «свободолюбивых ангольских националистических партий, подрывает доверие африканцев в веру их права на свое самоопределение». Открыто высказался против действий СССР и другой уважаемый африканский лидер президент Танзании Джулиус Ньерере.

«Новость» об участии кубинских войск в боях на стороне МПЛА также была встречена африканским сообществом более чем сдержанно. А многие африканские лидеры публично осудили «вторжение в Анголу иностранных войск». (Поскольку с Кастро никто не хотел ссориться, кубинских добровольцев называли, как правило, «иностранным контингентом». Это, однако, мало успокаивало советских лидеров, ибо эта терминология уж больно напоминала афганские реалии). И уж совсем неприятным сюрпризом для советского руководства стало решение сессии Организации Африканского Единства, состоявшейся в Аддис-Абебе 12 января 1976 года, в самый разгар яростных боев между объединенными силами МПЛА и кубинцев с войсками ЮАР. При голосовании по ангольской проблеме голоса на сессии разделились: 22 участника поддержали режим МПЛА и ее кубинских союзников, а 22 выступили против! Нельзя сказать, чтобы МИД СССР и ЦК КПСС не реагировали на эти демарши. В соответствующие страны были направлены дипломатические ноты, разъясняющие позицию Советского Союза, делегации и доверенные лица из ЦК КПСС, соответственно обещана помощь по партийной, а главное, по экономической линии. Так, что советская помощь Анголе стоила не только денег, вложенных в оружие и обучение ФАПЛА. Многие африканские режимы в порядке «компенсации» за поддержку МПЛА получили свой «пай» советской помощи.

В результате этой работы через шесть недель после «ничейного счета», зафиксированного на сессии ОАЕ в Аддис-Абебе, на следующем пленарном заседании уже сорок одно государство из 46 членов ОАЕ официально поддержали правительство МПЛА. Мощным фактором победы МПЛА стали документально подтвержденные факты участия в боях на стороне Савимби и Роберту южноафриканских солдат, двоих из которых делегация Анголы представила на сессии.

В целом безоговорочную поддержку МПЛА, кроме СССР и Кубы предоставили: ГДР, Болгария и другие союзники СССР по Варшавскому договору. Из африканских стран безоговорочно поддержали МПЛА только Алжир, Мозамбик, Эфиопия, Конго (Браззавиль), Гвинея (Конакри) и Гвинея-Бисау. Революционное правительство последней даже направило в Анголу батальон своих войск и несколько танков. Одними из самых преданных союзников МПЛА стали несколько тысяч «катангских жандармов». Эти выходцы из заирской провинции Катанга (Шаба) переселились в Анголу, спасаясь от преследования властей еще в середине 60-х годов XX века, после неудачной попытки Моизеша Чомбе добиться независимости провинции. Восстание было жестоко подавлено с привлечением вооруженных сил ООН, бельгийских и французских парашютистов. Происходившие из племени лунда, проживавшего по обе стороны заирско-ангольской границы, они нашли убежище в центральных районах Анголы. И пользовались поддержкой МПЛА. Ненавидя Мобуту, они сражались плечом к плечу с партизанами движения, возглавляемого А. Нету. Их хорошо организованные и вооруженные отряды доставили Ж. Савимби и его бойцам немало беспокойства в центральных районах страны. А во время южноафриканской агрессии смогли даже задержать колонну армии ЮАР, так и не допустив ее в северные провинции.

К этому мифу вплотную примыкает и другой: «УНИТА и ФНЛА получили в 1974–1976 годах огромную военную и финансовую помощь от США, ЮАР и других стран Запада».

Помощь движениям Х. Роберту и Ж. Савимби действительно предоставлялась. Однако ее масштабы ни в какое сравнение не шли с советскими поставками МПЛА и кубинским войскам. В отличие от СССР, который делал ставку на современные типы вооружений: боевые вертолеты и самолеты, танки, реактивные установки залпового огня, дальнобойную артиллерию, ангольская оппозиция довольствовалась в основном легким стрелковым вооружением и минометами. Из поставленной западными странами тяжелой техники, можно отметить лишь 9 французских БТР «Панар», которые никак не могли противостоять советским танкам Т-34 и Т-54/55. (Количество танков китайского производства, поставленных ФНЛА, ограничивалось всего несколькими машинами). С авиацией дело обстояло и того хуже: французы передали Заиру для использования в Анголе четыре легких вертолета «Алуэтт, оснащенных установками НУРС. Самолетами ВВС США С-141 они были доставлены в Киншасу лишь в январе 1976 года. Однако французы не предоставили в распоряжение ангольской оппозиции ни летчиков, ни техников, и вертолеты так и не были задействованы в ангольском конфликте.