Ангола: неизвестная война - [30]

В Луанде и некоторых других городах, где условия были более безопасными, советники и специалисты жили по всему городу. В столице насчитывалось 17 мест «компактного проживания» советских военнослужащих. Наиболее крупные из них носили даже своеобразные «кодовые названия». Например, на центральной площади города «Кинашише» располагалось здание «Кука» (по огромной, когда-то по ночам святящейся надписи «Cuca» на крыше, рекламирующей один из сортов популярного луандского пива). Другое крупное поселение наших «совзагранспециалистов» — «Арарат» располагалось недалеко от военно-политического училища имени команданте Жика. По одной версии свое название дом получил по первым его жильцам — армянским летчикам личного самолета Як-40 министра обороны Педале. По другой — из-за своей повышенной этажности. А поскольку лифт никогда не работал, то восхождение на верхние этажи требовало поистине альпинистской подготовки. В этом же здании располагался культурный центр нашего торгпредства, кинотеатр, выставочный зал. Только что прибывшие из СССР советники и специалисты, или те, кто не успел или не смог по каким-то причинам вызвать жен, размещались на территории советской военной миссии в Луанде рядом с министерством обороны и в специальных общежитиях.

За пять лет пребывания в Анголе мне довелось видеть в работе десятки военных советников и специалистов, в том числе трех из семи главных военных советников в Анголе: В. Шахновича, Г. Петровского, К. Курочкина, многих их заместителей: генералов Инюцина, Кирсанова, Черных и других. Наиболее плотно пришлось работать с советническим аппаратом командования ВВС и ПВО: полковниками Шрубом, Кислицином, Борисовом, Савельевым, Кожевниковым, Турчинским, Баськовым, Фалеевым, Николаевским. Доводилось видеть в работе и многих «провинциальных» советников.

В своем подавляющем большинстве это были настоящие военные профессионалы, много сделавшие для создания вооруженных сил Анголы. В том, что ФАПЛА, начиная с середины 80-х годов XX века, стала практически на равных «вести разговор» с самой боеспособной армией африканского континента — армией ЮАР огромная заслуга десятков тысяч советских офицеров и генералов, в разное время работавших в Анголе.

Кто-то может задать вопрос: почему одних наших военнослужащих, работавших в национальных армиях стран третьего мира, именуют «советник», а другого «специалист»? Какая разница? Не все ли равно? В принципе, в понимании обывателя, любой военный советник — это специалист. Но не любой военный специалист был советником. Почему? Статус был разный. В этом коренное различие. Советские военные специалисты работали в армиях десятках стран. Их были десятки тысячи. А вот советников было всего несколько тысяч.

Советский военный советник считался как бы полноправным представителем министерства обороны СССР, государства, КПСС. На него возлагалась не только чисто военная миссия по оказании помощи в создании и организации деятельности военных структур в этих странах, но и широкие идеологические задачи. По замыслам тогдашнего партийно-политического руководства СССР он был призван «вразумить» только что слезших с пальмы (верблюда, горы) аборигенов, на практике продемонстрировать все достоинства не только строительства вооруженных сил по советскому образцу, но самого социалистического пути развития. Специалист же в понимании местного военного командования был наемным работником, призванным обучать личный состав, и в случае необходимости самим обслуживать технику, проводить ремонтные и регламентные работы.

Количество необходимых специалистов и их категории, как правило, определялись местным командованием исходя из поставляемой в страну советской боевой техники. Список же советников утверждался и предлагался советской стороной. Но он мог быть полностью или частично отвергнут национальным командованием. Так бывало в разное время в Перу, Египте, Ливии, Йемене и других странах, которые не желали иметь в своих рядах «идеологических диверсантов», проводников политики «КПСС и советского правительства». Многие из генералов национальных армий считали «хабиров», «асессоров», «консельейрос» ни за что ни отвечавшими нахлебниками, которые только «выдают рекомендации». А дальше хоть трава ни расти. А им нужны были технари, пахари-помощники, которые в случае чего смогут заменить вышедшего из стоя авиатехника или сапера, сесть за пульт управления ракетной установки или за штурвал боевого истребителя.

Тогда советская сторона пошла на хитрость. Мол, без консультантов на высоком уровне, вам все равно не обойтись. Оружие то наше, значит, и тактика и организация должны ему соответствовать. Давайте направим вам советников, и сами будем оплачивать. Они не помешают, только помогут. Многие станы соглашались с таким предложением. А почему бы и не принять даже такую помощь, если на халяву? Однако руководство многих «умеренных» стан, особенно арабских, старалось максимально ограничить влияние советских советников на личный состав. Никаких политинформаций, идеологических оценок и «промывания мозгов» среди солдат и офицеров национальной армии не допускалось. Вместе с тем, усилиями наших советников даже в армиях некоторых ортодоксальных исламских государств были созданы некие подобия политорганов Советской Армии. Они назывались органами моральной (политической) ориентации. Такие институты при помощи наших советников долгое время функционировали в вооруженных силах Сирии, Ливии, Южного и Северного Йемена.