Англо-Бурская война, 1899–1902 - [4]

Это был странный исход, в современную эпоху его можно сопоставить разве что с выступлением мормонов в поисках обетованной земли Юты. В северном направлении местность была достаточно известна и даже отчасти заселена, но только до реки Оранжевая, а за ней лежал обширный район, куда проникали лишь отважный охотник или отчаянный первопроходец. Так случилось — если случай вообще имеет место в серьёзных предприятиях человека, — что победитель зулус пронёсся по этой земле, оставив её незаселённой, не считая карликов бушменов, страшных туземцев, — самых низкорослых представителей рода человеческого. Там для переселенцев были хорошие пастбища и плодородная земля. Двигались они небольшими отдельными группами, но общее их количество было значительным, по свидетельству их историка, от шести до десяти тысяч, что составляло примерно четверть всего населения колонии. Некоторые из первых отрядов погибли. Многие остановились в районе высокой горы, восточнее Блумфонтейна, создали там свой центр и впоследствии организовали Оранжевое Свободное Государство. Другую часть переселенцев отрезали грозные матабели, племя из большого народа зулу. Выжившие объявили им войну, и уже в этой первой своей военной кампании они показали то высочайшее мастерство менять тактику в соответствии с противником, которое явило их важнейшее боевое качество. Отряд (коммандо), выступивший на битву с матабели, насчитывал, говорят, сто тридцать пять фермеров. Противник имел двенадцать тысяч копьеносцев. Они сошлись у реки Марико, недалеко от Мафекинга. Буры настолько искусно сочетали использование лошадей и ружей, что побили треть врагов, не потеряв ни одного из своих товарищей. Они галопом приближались к противнику, давали залп, а затем отходили, прежде чем их успевали достать копьеносцы. Когда дикари пускались в преследование, буры отступали. Когда погоня захлёбывалась, буры останавливались, и ружейный огонь начинался снова. Стратегия простая, но исключительно эффективная. Вспоминая, как часто с тех пор наши собственные кавалеристы сражались с дикарями в разных частях мира, горько сожалеешь о приверженности военным традициям, характерной для нашей армии.

Эта победа фоортреккеров[5] расчистила территорию между реками Оранжевая и Лимпопо, части которой стали известны под названиями Трансвааль и Оранжевое Свободное Государство. Тогда же ещё одна часть переселенцев нагрянула в район, теперь известный как Наталь, и разбила Дингаана, великого вождя зулусов[6]. Не имея возможности, поскольку с ними были семьи, применить конную тактику, показавшую себя столь эффективной против матабели, они снова проявили свою способность учитывать ситуацию и встретили зулусских воинов в каре из повозок — мужчины стреляли, пока женщины заряжали. Было убито шесть бюргеров и три тысячи зулусов. Если бы подобную тактику использовали против тех же самых зулусов через сорок лет, нам не пришлось бы скорбеть о бедствии у Исандлваны[7].

И теперь, в конце своего долгого пути, преодолев барьеры расстояния, природы и врагов, буры увидели то, чего ожидали меньше всего, — флаг Великобритании. Буры захватили Наталь изнутри, но Англия ещё раньше сделала это с моря, и небольшая колония англичан осела в Порт-Натале, теперь известном как Дурбан. Местное правительство, однако, действовало нерешительно, и только захват Наталя бурами заставил его объявить эту территорию британской колонией. Одновременно оно провозгласило принцип невозможности для британского гражданина отказаться от подданства по собственному желанию, и странствующие фермеры, куда бы они ни пошли, все равно оставались пусть первопроходцами, но британских колоний. Чтобы подчеркнуть сей факт, в 1842 году в современный Дурбан были высланы три роты солдат — обычный капральский караул, с которым Великобритания учреждает новое владение. Эту горстку людей буры подстерегли и разбили, как очень часто с тех пор делали их потомки. Однако уцелевшие укрепились и удерживали оборонительный рубеж — тоже как их потомки — до тех пор, пока не прибыло подкрепление, и фермеры рассеялись. Поразительно, как одинаковые факторы всегда будут давать в истории одинаковые результаты. Здесь, в этой первой схватке, — отображение всех наших военных столкновений с этими людьми. Нерасчётливо настойчивое наступление, поражение, бессилие фермеров против самых незначительных оборонительных сооружений — история, повторяющаяся снова и снова, и различающаяся лишь степенью значительности. Наталь с этого времени стал британской колонией, и большая часть буров с горьким сердцем отправилась в запряжённых волами фургонах на север и восток, чтобы рассказать о несправедливости своим собратьям в Оранжевой Республике и Трансваале.

Имели ли они основания говорить о несправедливости? Сложно подняться на ту высоту философской отстраненности, которая позволяет историку абсолютно беспристрастно судить о событиях, в которых одной из сторон в спорном вопросе является его собственная страна. Однако мы, по меньшей мере, можем допустить, что у нашего противника есть свои аргументы. Британская аннексия Наталя, безусловно, не носила определённого характера, и это они, а не мы первыми подорвали власть кровожадных зулусов, распространявшуюся на всю страну. После столь тяжких испытаний и таких значительных побед им было тяжело отступиться от завоёванной плодородной земли и возвратиться на бедные пастбища горных вельд. Буры ушли из Наталя с тяжёлым чувством обиды, отравившим с тех самых пор наши отношения с ними. Это небольшое столкновение солдат и переселенцев было в определённом смысле знаменательным событием, поскольку буру преградили путь с моря, ограничив его притязания на землю. Если бы он шёл другим путём, к морским державам присоединился бы новый и, вероятно, весьма грозный флаг.