Английское завоевание Ирландии (XII–XVII вв.) - [48]
В развитие «Декларации права» 24 мая обе палаты ирландского парламента приняли «Декларацию и торжественное объявление», в которой ирландский парламент признавался высшей судебной властью в Ирландии. А перед тем как разойтись на летние каникулы, нижняя палата оставила свой Постоянный комитет для руководства всеми государственными делами в Ирландии— мера, беспрецедентная в прошлом.
Хотя эти меры ирландского парламента не шли дальше смягчения режима английского господства в Ирландии и не были рассчитаны на поддержку массы ирландского народа, Долгий парламент не одобрил их. Когда в Лондоне стало известно о принятии «Декларации и торжественного объявления», палата лордов расценила это как покушение на ее привилегии и юридическую власть и просила короля приостановить предоставление Ирландии обещанных им «милостей», что и было выполнено королем[229]. Палата общин в Лондоне не возражала против этого.
В то время как англо-ирландская знать пыталась добиться уступок от короля в форме «милостей» легальными средствами через парламент, среди более радикальной части клановой знати заметно усилилась заговорщическая деятельность. В феврале 1641 г., когда колонизаторское отношение Долгого парламента к Ирландии вполне выявилось, среди клановой знати Ольстера возник тайный заговор с целью поднять вооруженную борьбу за возвращение конфискованных у этой знати земель и в защиту католичества. Один из организаторов этого заговора говорил: «…если джентри Ирландии желает полностью освободиться от гнета (конфискаций), добиться хороших условий для себя и вернуть поместья своих предков (или, по крайней мере, значительную их часть), не может быть более подходящего времени, чем это время», когда начались волнения в Шотландии[230]. Заговор возглавляли представители крупнейших септов Ольстера, экспроприированные при Якове I. Заговорщики разработали план вооруженного выступления и захвата важнейших крепостей, запасали оружие, пытались найти поддержку у знати других провинций, связались с ирландской эмиграцией и через нее — с папой римским и кардиналом Ришелье, которые обещали им помощь оружием и деньгами.
В. И. Ленин отмечал, что в буржуазно-демократических революциях XVII и XVIII вв. были оставлены в недочищенном виде «многие авгиевы конюшни» феодализма, в том числе и угнетение национальностей[231]. Отношение Долгого парламента к Ирландии с первых дней его работы полностью подтверждает это.
Колонизаторское отношение Долгого парламента к Ирландии способствовало обострению национально-освободительной борьбы в стране. Карл и феодальный лагерь в Лондоне явно начали заигрывать как с англоирландским большинством ирландского парламента, так и с заговорщиками из клановой знати в Ольстере. Еще до открытия сессии ирландского парламента Карл прислал ответ парламенту, в котором соглашался удовлетворить ряд его требований относительно тягот и произвола чиновников (кроме отмены закона Пойнингса) и предоставить обещанные в 1628 г. «милости». Он к этому времени получил только половину обещанных ему ирландским парламентом в 1640 г. субсидий, и, чтобы получить другую половину, ему ничего больше не оставалось делать, как согласиться на просимые «милости», а именно: 60-летний срок давности для оспаривания законности владельческих прав на поместья, отказ от конфискации земель в Конноте и Клере и колонизации их английскими авантюристами, ограничение репрессий в Ирландии, свертывание проверки титулов на землю и др. Ирландский парламент в ноябре 1641 г. должен был принять соответствующие билли на этот счет.
Лордом-наместником Ирландии в это время был граф Лейстер, однако он находился в Лондоне и дублинское правительство возглавили верховные судьи короля — Уильям Парсонс и Джон Борлез, сервиторы, разбогатевшие на экспроприированных ирландских землях при Якове, лидеры пуритан в Ирландии и всех английских авантюристов, жаждавших новых земельных конфискаций. Уступки, которые сделал Карл весной 1641 г. ирландскому парламенту, очень встревожили английских чиновников, авантюристов и колонистов в Ирландии, получивших земли при Елизавете и Якове. Они расценили эти «милости» как новую серьезную уступку короля ирландцам и англо-ирландцам и отказ от массовых земельных конфискаций, которых они так желали. Самостоятельность, проявленная ирландским парламентом в это время, также их встревожила.
Поэтому Парсонс и Борлез усилили свою деятельность с целью спровоцировать восстание ирландцев, чтобы таким образом получить предлог для репрессий, земельных конфискаций и колонизаций — старый метод английских колонизаторов в Ирландии. По распоряжению короля верховным судьям было переслано донесение Генриха Вена от 16 марта 1641 г., в котором сообщались весьма важные сведения, свидетельствовавшие о подготовке восстания в Ольстере, а осенью, за десять дней до начала Ирландского восстания, они получили еще одно донесение о весьма подозрительных действиях местной знати в Ольстере. Однако, получив эти важные сведения о заговорщической деятельности в Ольстере, дублинские правители не предприняли никаких мер к тому, чтобы выяснить подробнее, о чем шла речь в этих донесениях, и предотвратить готовящееся вооруженное выступление в Ольстере. Такая бездеятельность имела свою цель — спровоцировать готовящееся восстание. Более того, несмотря на имевшиеся сведения о готовящемся выступлении ирландцев, из Дублина стали распускать слухи провокационного характера о якобы готовящемся вторжении шотландских войск в Ирландию для полного уничтожения католичества в ней. Парсонс открыто заявил, что «через 12 месяцев в Ирландии ни одного католика нельзя будет увидеть»
