Английское право - [3]

А. Я. Вышинский отмечает крайний формализм английской системы судебных доказательств, открывающий, как сказал Энгельс, «исключительно богатое поле крючкотворным уловкам-адвокатов»[4].

* * *

Более критически настроен проф. Дженкс в своем освещении действующего английского гражданского права. Нарисованный им дремучий лес феодальных пережитков в разделе о праве собственности, повидимому, не привлекает автора. Дженкс объявляет себя сторонником буржуазной системы собственности (стр. 248) и положения этого права для него – категорический императив.

Действительно, в области гражданского права сохранились еще пережитки далекого прошлого, но они касаются преимущественно внешней формы выражения английского гражданского права: «…английское право, – говорит Энгельс, – продолжает выражать экономические отношения капиталистического общества на варвароки-феодальном наречии, которое столько же соответствует выражаемому им предмету, сколько английская орфография английскому произношению: vous ecrivez Londres et vous prononcez Constantinople [вы пишете Лондон, а произносите Константинополь], – сказал один француз»][5].

Ни на какой из нынешних языков, в том числе и на современный разговорный английский язык нельзя перевести такие термины нормано-фравцузского диалекта, как «chose in action», «estate in tail», «corporeal hereditament» и многие другие.

Дословный перевод не отражает действительного содержания понятий. Эти феодальные пережитки имеют не только терминологическое значение.

Крайняя тяжеловесность английского юридического языка, невыдержанность и неточность терминологии, отмечаемая и проф. Дженксом, приводят к тому, что действующее английское право весьма алогично; его невозможно свести к некоторым общим положениям. В этом отношении оно далеко не достигает того уровня юридической техники, к которому пришли на континенте (в особенности в Кодексе Наполеона). Поэтому неубедительными являются те высокие оценки, которые проф. Дженкс дает британскому договорному праву. В особенности, казалось бы, не заслуживает такой оценки доктрина consideration, которая препятствует простому и ясному регулированию ряда правоотношений (по страхованию, безотзывному аккредитиву и пр.).

Отмечая приверженность британского суда к традициям прошлого, надо иметь в виду, что пресловутый британский консерватизм не обеспечивает устойчивости и определенности права. Консерватизм этот вовсе не препятствовал английскому суду отступать от стародавних принципов в тех случаях, когда такие отступления вызывались интересами британского монополистического финансового капитала – момент, на котором проф. Дженкс в своем сочинении, конечно, не останавливается и об этом здесь необходимо сказать несколько слов.

Изучение судебной практики в период между двумя мировыми войнами дает особенно богатый материал в этом вопросе.

Промышленный кризис, начавшийся в странах капитализма с 1929 г., имел ту особенность, что он, как указал товарищ Сталин, – «…не ограничился сферой производства и торговли и захватил также кредитную систему, валюту, сферу долговых обязательств и т. д…»[6].

В частности он привел к введению в странах капитализма самых жестких валютных ограничений, поставивших перед буржуазными судами вопросы невозможности исполнения денежных обязательств.

В связи со стремлением игнорировать правовые последствия иностранных валютных ограничений происходит кризис доктрины «frustration» (невозможности исполнения обязательств), суды просто не применяют эту основанную на прецедентах доктрину в тех случаях, когда она могла бы привести к освобождению от ответственности иностранных должников, ссылающихся на препятствия к платежу, возникшие из иностранных валютных ограничений.

Примеры такого рода можно было бы умножить. Они показывают, что нарушение собственных норм характерно для буржуазной юстиции в условиях общего кризиса капитализма, когда правящие круги, спасая свои интересы, готовы «рвать свою собственную законность»[7].

* * *

Все сказанное служит лишней иллюстрацией того общеизвестного для нас положения, что нынешняя британская правовая система является ярким выражением господства крупного монополистического капитала и во многих отношениях сохранила еще черты аристократической исключительности; британское судебное устройство служит надежным оплотом консерватизма и верным орудием в охране классовых позиций собственника против пролетария.

Показать отражение этих черт всей системы на отдельных ее институтах – такова задача изучения английского права методами диалектического материализма. Только такой метод может дать действительное научное проникновение в сущность этого права. Но такое изучение в данный момент еще ждет своего исследователя.

М. Исаев, Л. Лунц

Октябрь 1946 г.

Часть первая Введение

Глава I Происхождение английского права

Англичане или англо-саксы были не первыми обитателями страны, получившей позднее наименование «Англия». Они заселили ее, прибывая в утлых ладьях с западных окраин северной части европейского материка, после целого ряда передвижений, которые продолжались с пятого века н. э. вплоть до десятого. В первое время они были язычниками и поклонялись скандинавским божествам – Тору и Одину, и душам своих полумифических предков. Те различные языки, на которых они говорили, представляли собою, повидимому, диалекты одного общего корня, но весьма сомнительно, могли ли разные их группы понимать друг друга. По большей части они были храбрыми воинами, так как обладали отважным духом той страны, где никогда не прекращалась борьба за жизнь с суровой природой и где господствовала междоусобная вражда. Они, вероятно, лучше всякого другого племени в Европе были знакомы с мореплаванием и рыболовством, но были также хорошими скотоводами и знали приемы первобытного земледелия. Возможно, что предпочтение, которое они отдавали этим сравнительно спокойным занятиям перед опасностями и лишениями, связанными с рыболовством, привело большинство их в Англию и побудило крепко осесть на новых местах.