Английский язык с Грэмом Грином. Третий человек - [6]

Шрифт
Интервал

). I can hear Rollo Martins saying to me now (я могу слышать, как Ролло Мартинс говорит мне теперь), "I've done with incidents (я покончил с происшествиями). No more incidents (никаких больше происшествий)," before he plunged head first (перед тем, как он окунулся/нырнул головой вперед) into the most serious incident of all (в самое серьезное происшествие из всех). There was always a conflict in Rollo Martins (в Ролло Мартинсе всегда = постоянно был конфликт)—between the absurd Christian name (между абсурдным личным: «христианским» именем) and the sturdy Dutch (four generations back) surname (и крепкой голландской (четыре поколения назад) фамилией; sturdy — прочный, крепкий). Rollo looked at every woman that passed (Ролло смотрел на каждую женщину, которая проходила мимо), and Martins renounced them forever (а Мартинс отвергал их навсегда; to renounce — отказываться /от чего-л.; обыкн. путем формального заявления/; отвергать). I don't know which of them wrote the Westerns (я не знаю, который из них писал вестерны). Martins had been given Lime's address (Мартинс получил адрес Лайма: «Мартинсу был дан…») and he felt no curiosity about the man called Crabbin (и он не испытовал никакого любопытства к человеку по имени Крэббин); it was too obvious that a mistake had been made (было слишком очевидно, что была сделана = произошла ошибка), though he didn't yet connect it with the conversation at Frankfurt (хотя он еще не связал ее с разговором во Франкфурте). Lime had written that he could put Martins up in his own flat (Лайм написал, что он мог поселить Мартинса в своей собственной квартире; to put up — принимать, давать приют /гостям/), a large apartment on the edge of Vienna (в большой квартире на краю Вены) that had been requisitioned from a Nazi owner (которая была изъята у нацистского владельца; to requisition — изымать, конфисковать, реквизировать). Lime could pay for the taxi when he arrived (Лайм мог заплатить за такси, когда он приедет), so Martins drove straight away (так что Мартинс поехал прямо; to drive — ездить, водить машину) to the building lying in the third (British) zone (к зданию, расположенному в третьей (британской) зоне). He kept the taxi waiting (он попросил таксиста подождать: «держал такси ждущим»; to keep — держать, хранить; удерживать в каком-л. состоянии) while he mounted to the third floor (в то время как сам поднялся на четвертый: «третий» этаж).


message ['mesIG], lounge ['launG], incident ['InsId(q)nt], serious ['sIqrIqs], address [q'dres], apartment [q'pRtmqnt], requisition ["rekwI'zIS(q)n], Nazi ['nRtsI]


There was no Lime to meet him at the Hotel Astoria where the bus landed him, and no message—only a cryptic one for Mr. Dexter from someone he had never heard of called Crabbin. "We expected you on tomorrow's plane. Please stay where you are. On the way round. Hotel room booked," but Rollo Martins wasn't the kind of man who stayed around. If you stayed around in a hotel lounge sooner or later incidents occurred; one mixed one's drinks. I can hear Rollo Martins saying to me now, "I've done with incidents. No more incidents," before he plunged head first into the most serious incident of all. There was always a conflict in Rollo Martins—between the absurd Christian name and the sturdy Dutch (four generations back) surname. Rollo looked at every woman that passed, and Martins renounced them forever. I don't know which of them wrote the Westerns. Martins had been given Lime's address and he felt no curiosity about the man called Crabbin; it was too obvious that a mistake had been made, though he didn't yet connect it with the conversation at Frankfurt. Lime had written that he could put Martins up in his own flat, a large apartment on the edge of Vienna that had been requisitioned from a Nazi owner. Lime could pay for the taxi when he arrived, so Martins drove straight away to the building lying in the third (British) zone. He kept the taxi waiting while he mounted to the third floor.




How quickly one becomes aware of silence (как быстро становишься: «один становится» знающим о тишине) even in so silent a city as Vienna (даже в таком тихом городе, как Вена) with the snow steadily settling (с монотонно укладывающимся снегом; to settle — поселиться, водвориться, обосноваться; усаживаться; укладываться; устраиваться). Martins hadn't reached the second floor before he was convinced (Мартинс не достиг третьего: «второго» этажа, прежде чем он был убежден = не успел добраться до третьего этажа, как почувствовал уверенность) that he would not find Lime there (что он не найдет там Лайма), but the silence was deeper than just absence (но тишина была глубже, чем просто отсутствие)—it was as if he would not find Harry Lime anywhere in Vienna (это было /так/, словно не найдет Гарри Лайма нигде в Вене), and as he reached the third floor and saw the big black bow over the door handle (а когда он достиг четвертого: «третьего» этажа и увидел большую черную дугу над дверной ручкой; bow — круг, дуга, любая кривая линия


Еще от автора Грэм Грин
Тихий американец

Идея романа «Тихий американец» появилась у Грэма Грина после того, как он побывал в Индокитае в качестве военного корреспондента лондонской «Таймс». Выход книги спровоцировал скандал, а Грина окрестили «самым антиамериканским писателем». Но время все расставило на свои места: роман стал признанной классикой, а название его и вовсе стало нарицательным для американских политиков, силой насаждающих западные ценности в странах третьего мира.Вьетнам начала 50-х годов ХХ века, Сайгон. Жемчужина Юго-Восточной Азии, колониальный рай, объятый пламенем войны.


Человеческий фактор

Роман из жизни любой секретной службы не может не содержать в значительной мере элементов фантазии, так как реалистическое повествование почти непременно нарушит какое-нибудь из положений Акта о хранении государственных тайн. Операция «Дядюшка Римус» является в полной мере плодом воображения автора (и, уверен, таковым и останется), как и все герои, будь то англичане, африканцы, русские или поляки. В то же время, по словам Ханса Андерсена, мудрого писателя, тоже занимавшегося созданием фантазий, «из реальности лепим мы наш вымысел».


Ведомство страха

Грэм Грин – выдающийся английский писатель XX века – во время Второй мировой войны был связан с британскими разведывательными службами. Его глубоко психологический роман «Ведомство страха» относится именно к этому времени.


Путешествия с тетушкой

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий

Действие книги разворачивается в послевоенной Вене, некогда красивом городе, лежащем теперь в руинах. Городом управляют четыре победивших державы: Россия, Франция, Великобритания и Соединенные Штаты, и все они общаются друг с другом на языке своего прежнего врага. Повсюду царит мрачное настроение, чувство распада и разрушения. И, конечно напряжение возрастает по мере того как читатель втягивается в эту атмосферу тайны, интриг, предательства и постоянно изменяющихся союзов.Форма изложения также интересна, поскольку рассказ ведется от лица британского полицейского.


Разрушители

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Племянница словаря. Писатели о писательстве

Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.


Дети и тексты. Очерки преподавания литературы и русского языка

Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Сожжение книг. История уничтожения письменных знаний от античности до наших дней

На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.


Расшифрованный Достоевский. «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы»

Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.


Придворная словесность: институт литературы и конструкции абсолютизма в России середины XVIII века

Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.


Загадки русского Заполярья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.