Английский след. Детектив с элементами иронии и любовного романа - [23]

На автовокзале в буфете, как и должно быть, пахло теплым и съестным, но неаппетитным. Покушал Саша холодную котлету с белым хлебом и выпил граненый стакан кофейной бурды. У кассирши еще раз спросил номер и время отправления нужного ему автобуса. Мордастая тетка лет пятидесяти, в косыночке, прошитой блестящими ниточками, возмутилась:

— Вот молодежь, — и высунулась в окошко. — Вы что, забывчивостью страдаете, я вам уже говорила, следующий автобус будет в шестнадцать тридцать.

— Большое спасибо, — сделав притворный поклон, ответил Саша.

Пазик дребезжал и трясся. Бабушки, дедушки, кто с пустыми корзинами, кто с полной клеенчатой сумкой, и люди помоложе — все заполнили от вокзала автобус полностью. Саша стоял и держался за поручень под присмотром одной розовощекой девчонки лет девятнадцати. Ее светло-русые волосы были гладко зачесаны через прямой пробор, две косички закручивались по сторонам в баранки и крепились заколками. Носик маленький, глазки она опускала, прятала, что и доставляло Саше удовольствие на нее смотреть. Он наклонял голову, пытался подсмотреть глазки, при этом подмигивал девчонке. Она улыбалась, еще больше краснела и отворачивалась. По мере удаления от райцентра места в автобусе освобождались. В более свободном пространстве Саша решил заговорить с девушкой, хотел узнать, может, она знакома с семьей Ксении, ну и вообще. Девушка еще больше покраснела, заулыбалась и тихо назвала свое имя:

— Анастасия.

— Настенька! — с радостью воскликнул на весь автобус Саша.

Но тут оказалось, что следующая остановка пригородного поселка ее, и она сошла. Саша искренне расстроился, конкретно с ней так ни о чем и не договорился, в смысле адреска или где-то встретиться.

Он пересел поближе к водителю, между первой дверью и мотором. Теперь он хотел разговорить водителя, сориентироваться по местности, чтобы знать в случае чего. Тот говорил что-то себе под нос, ничего конкретного так и не ответил. Проезжали вдоль сосновых посадок, дорога хоть и считалась асфальтированной, но в одном месте так разбита, что ее объезжают по обочине, по песку, где в яме автобус застрял. «Этого еще не хватает, придется выталкивать эту рухлядь, — подумал Саша. — В корочках[1] по грязи шлепать! Тоже мне, местные власти — дорогу не могут сделать».

Водитель подергал автобус вперед-назад и выбрался сам. На улице уже стемнело. Деревенька оказалась живая, с крепкими домами, с освещением на столбах. Во всем чувствовалась прошлая сила: «электрификация всей страны», добротный сельмаг, опять же, у которого разворачивается автобус. А вот узнать о нужной семье у магазина ему не очень везло. То его не понимали, о ком он спрашивает — девичьей фамилии Ксении он не знал, допустил в расследовании оплошность, опыта еще маловато. Кто откровенно не хотел ему отвечать, после первого же вопроса настораживался, говорил: «Не знаем таких» — и уходил. Только одна пожилая женщина поняла, кого ищет этот заезжий молодой человек:

— Клава Зайцева вам нужна. Правильно, она живет с внучкой. А дочь у нее Ксюша, училась в Москве и там вышла замуж. Родила девочку, только она вот почему-то все больше здесь с бабушкой живет. Уж не знаю, почему родной матери с отцом ребенок не нужен. Родят и сбросят матери на руки, расти, мама, а мы карьеру будем делать.

— Да-да, вот именно она мне и нужна, — обрадовался Саша: наконец встретил человека, который знает, кто ему нужен.

— У нас деревня из двух улиц состоит, — с гордостью сказала местная жительница, — пойдете вдоль этой улицы, примерно в середине деревни будет колодец, большой такой, знаете, «журавль» мы называем.

— Так-так, найду.

— Ну вот, от этого колодца дома три пройдете, и по правой стороне будет такой проулок, сейчас темновато, но найдете, с двух сторон заборы пойдут, а посередине тропка, так вы по ней-то и бегите. Вдоль речки в один ряд другая улица проходит, с левой стороны, по-моему, второй дом, сам он деревянный, а кухонька пристроена кирпичная, там еще здоровенное дерево в три обхвата растет, так это и будет дом Клавы Зайцевой. Не найдешь, так спросишь, кого встретишь. Только скажи, Клаву Зайцеву ищу, а то Зайцевых-то у нас в деревне домов десять будет.

Саша пробирался по скользкой дороге, уже не думая о чистоте своих ботинок. «Вот колодец-журавушка, три дома по правой стороне и проулок, тропочка утоптанная, но после дождя местами размыта, пойдем ближе к заборчику, тут твердый дерн. Так, поворот налево, второй дом, а вот и гигантское дерево, как его обойти, здесь лужа, нужно ближе к дереву держаться. Вижу, в окнах горит свет. Постою подумаю, что хозяйке наврать, зачем приехал в такую даль. Они деньги делят, а меня хотят обвинить в преступлении, нехорошо это с их стороны. Да, но мамаша Клава здесь ни при чем, и пугать ее с ребенком не стоит. Скажу, как и планировал раньше, правду, все как есть. Я представитель адвокатского агентства, выясняю круг наследников, от кого, мамаша, родилась ваша внучка, в смысле ее папы, вот и все».

— Ой!.. — вскрикнул Саша, зажимая голову, падая лицом в грязь.

Очнулся он и почувствовал, как кто-то сильный волоком тащит его по мокрой траве, крепко ухватив за воротник. Вокруг высохшие колючки, кустарник, рядом узкая речонка бежит, в небе темно, звезд не видно. Первое, о чем подумал Саша: «Пока живой, куда меня тащат, в речку топить? И кто тащит? Не тот ли сосед по купе? Значит, он меня все-таки выследил, сошел с поезда как-то хитро, я его даже не заметил. Опять допустил ошибку, тоже мне сыщик, вот теперь расхлебывай эту кашу сам, раз вляпался. — В голове шумело, сопротивляться сил не было. Сумка на ремне висела на шее и болталась на животе. — Вот радость-то, потащили в гору, а не в сторону речки».