Английская роза - [26]

Полина не пропустила мимо ушей то, что сказала о лорде Чарноке княгиня накануне, за ленчем, обращаясь к кому-то из своих гостий.

— Вы, должно быть, поедете завтра вечером в британское посольство? — спросила одна из них.

— Да, конечно, — ответила княгиня.

— Надо полагать, гостем посланника будет лорд Чарнок, хоть он и остановился во дворце Его Императорского Величества.

— Конечно, лорд Чарнок там будет! — подтвердила княгиня. — И я с большим нетерпением жду случая возобновить наше знакомство. В прошлый раз мы с ним встретились в Париже.

Заговорившая о нем гостья рассмеялась.

— Где он был влюблен без памяти. Насколько я слышала, его внимания добивалось немало красивых женщин, но он был полностью предан дивной Софи.

— Да уж, Софи не допустила бы ничего иного! — отозвалась княгиня, и все рассмеялись.

— Но, насколько мне известно, это увлечение уже в далеком прошлом, — вступила в разговор другая дама. — Ведь сердечные привязанности его милости всем известны своей мимолетностью. Да к тому же он настолько сдержан и скрытен, что, как кто-то довольно удачно заметил, их с тем же успехом можно считать вообще не существующими.

— А я слышала совершенно иную версию, — сказала княгиня. — Все эти молчаливые, спокойные и сдержанные англичане часто бывают необычайно пылкими любовниками.

— Ну, вам виднее, милочка, — с ехидством заметила одна из светских дам.

Тут княгиня довольно ловко перевела разговор на другую тему.

Полина была буквально потрясена услышанным. Она никогда не думала о лорде Чарноке как о мужчине, который может быть пылким любовником. Теперь ей пришло в голову, что в результате своей наивности она могла показаться ему на редкость скучной. Но уже в следующую минуту девушка сказала себе, что княгиня и ее приятельницы скорее всего ошиблись: лорд Чарнок слишком занят своей работой, так что у него наверняка просто не остается времени на что-то еще.

Тем не менее, глядя на него через бальный зал британского посольства, она поймала себя на том, что думает, не влюблен ли он в необычайно красивую женщину, с которой в ту минуту разговаривал, склонившись к ней и внимательно ловя каждое слово своей собеседницы.

Полина не поверила бы, если бы ей сказали, что эта потрясающе красивая аристократка на самом деле завербована тайной полицией — с ведома и полного одобрения русского императора. И действовала она согласно полученной инструкции: ей было приказано выяснить подлинные цели приезда лорда Чарнока в Санкт-Петербург. Кроме того, ей следовало постараться узнать, как министр иностранных дел Великобритании относится к внешней политике России.

Существовала некая тайная интрига, которую царь очень хотел бы скрыть от англичан. И хотя оснований считать, что она им стала известна, ни у кого не было, тем не менее, он отдал приказ следить за лордом Чарноком с особой тщательностью.

Поскольку император был глубоко убежден в том, что не имеет себе равных в умении не только во всем добиваться своего, но и обманывать и вводить в заблуждение своих противников, он не рассчитывал, что в лице лорда Чарнока он получил достойного оппонента. Этот опытный дипломат, обладавший почти невероятной проницательностью и наблюдательностью, был начеку с того момента, когда в первый раз поднялся на борт «Ижоры». От него не укрылось то, что сопровождавший его генерал Сухтелен, который держался подчеркнуто открыто и непринужденно и был готов разговаривать обо всем на свете, на самом деле при каждой беседе старался завести речь об интересующих его моментах, с явным намерением вытянуть из него как можно больше информации.

И когда лорда Чарнока представили графине Наталье Оболенской, он сразу же понял, что эту необыкновенно привлекательную женщину специально избрали для того, чтобы, поддавшись ее чарам, он смог забыться и совершить какие-нибудь опрометчивые поступки.

А она действительно была необычайно хороша собой: наружные уголки ее огромных глаз были приподняты кверху, что придавало их выражению таинственность, а лицо, казалось, вышло из-под резца талантливого скульптора Средневековья. В каждом ее слове звучал скрытый вызов, каждое движение губ было рассчитано на то, чтобы дразнить мужчину, к которому она обращалась в эту минуту. Она отчаянно флиртовала с лордом Чарноком — и в то же время ей хватало хитроумия казаться готовой ускользнуть, придать своему поведению тонкий намек на неуловимость.

Они шутливо спорили за обедом, а когда по его окончании император подозвал к себе английского дипломата для разговора, лорд Чарнок обратил внимание на то, что графиня не сделала попытки завязать разговор с кем-то еще, а просто дожидалась той минуты, когда он освободится.

Первую ночь своего пребывания в императорском дворце лорд Чарнок спал мирно и спокойно.

Когда он поднялся в свою невероятно роскошную спальню, первым делом его камердинер Хибберт прибег к тем предосторожностям, которые они всегда соблюдали во время пребывания за границей, в какую бы страну они ни приезжали. Он осмотрел внимательно комнату, заглядывая в самые отдаленные уголки, и простукал стены. Не говоря ни слова, Хибберт нажал на какую-то кнопку на одной из панелей, которыми были обшиты стены, и та моментально открылась, приведенная в движение потайной пружиной.