Английская наследница - [5]

Сэр Джозеф не упоминал о Пьере Ресторе, он и в самом деле не помнил имени человека, вовлеченного в первое приключение Роджера. Роджер никому не говорил о Пьере. Прежде чем сообщить Филиппу и леди Маргарет о намерении отправиться в Лондон, Роджер велел слуге оставить послание для Пьера в пивной на юге Кингсдауна «Тихий причал» с просьбой явиться в Димчерч Хауз, как только будет возможно. Затем он отправился к Филиппу предупредить, что его несколько дней не будет.

Ничто не омрачило глаз Филиппа, отметил он с облегчением. Ничего не осталось от затравленного взгляда, вымученной улыбки, с которыми Филипп прежде принимал подобные известия. Роджер улыбнулся. Мальчик был совершенно счастлив. А лесничие Стонар Магна хорошо относились к ребенку и не мешали ему ходить по пятам и задавать вопросы. Так же было и с конюхами, и местными крестьянами. Что самое замечательное, леди Маргарет, прозванная grand-me're, хотя и не состояла с Филиппом в кровном родстве, никогда не ворчала из-за испачканной одежды или запаха конюшни. С чистой совестью и легким сердцем Роджер выехал в Лондон.

ГЛАВА 2

Леония де Коньер смотрела на массивную дверь винного погреба, в котором была заточена, будто сила ее взгляда могла ее открыть. Нет, она не умрет! Она убежит, во что бы то ни стало. Сейчас, когда мама и Франц погибли, сделать это гораздо легче. От внезапно нахлынувшего чувства вины она вздрогнула, но это быстро прошло. Леония не сомневалась, что если бы ее заточение могло вернуть к жизни маму и брата, она навеки осталась бы здесь. Но их нет, и никакая сила их не вернет. И если скоро они с отцом не выберутся отсюда, их ожидает та же участь.

Но как это осуществить? Как выбраться из погреба, как достучаться до сердца папы, чтобы и он желал того же, как исчезнуть из города и, возможно, даже из Франции? Она задумалась. В конце концов, есть к кому обратиться. Отец англичанин, младший брат графа Стоурского, он в хороших отношениях со своей семьей. В самом деле, брат часто уговаривал отца в последние два года вернуться домой с женой и детьми.

Слезы навернулись на глаза, но она сдержалась. Она взглянула на отца и с радостью отметила, что он лучше выглядит. Вечером он охотно ел. Может, удастся убедить его бежать.

Беда отца в том, подумала Леония, внезапно поднимаясь и меряя шагами тюремное пространство, что во всем, что с ним случилось, отец винит только себя. Чепуха. Никому не дано знать будущего. И все же Леония не могла не думать, что если бы отец поступил иначе, такого бы никогда не случилось. Она остановилась. А если бы отец отказался от назначения на пост Главнокомандующего? Де Коньеры никогда не отказывались служить нации. Они всегда исполняли свой долг.

Отец часто говорил, что все не так с тех пор, как Луи XIV прибрал к рукам правительство и жаловал властью и богатством тех, кто вился вокруг него. Леония остановилась и снова покачала головой. Это просто смешно. Она опустилась на грязный пол. Луи XIV поступал так, а не иначе из-за событий, которые этому предшествовали. Злоупотребления, которые закончились революцией, медленно набирали силу.

К тому же не беспорядки во Франции привели их в тюрьму и погубили маму и Франца. Краска гнева и ненависти бросилась в лицо Леонии, ее светло-карие глаза сделались злыми и горящими, как у волчицы. Губы искривились в презрительной усмешке, ноздри прямого носа затрепетали. Леония не была, строго говоря, красавицей. Черты ее лица были слишком выразительны, чтобы удовлетворять вкусам существующей моды на хрупких, как фарфор, хорошеньких куколок. Однако смешение светлых отцовских и темных материнских черт дало странное сочетание: у Леонии была внешность брюнетки и волосы цвета золотистого меда.

Леония взглянула на свои руки, которые из-за сильного возбуждения сжались в кулаки. Она вздохнула и разжала пальцы.

Ненависть была неприятна и неестественна для нее. Она унаследовала характер матери — спокойный и жизнерадостный. Ненависть доводила ее до тошноты, ее трясло.

Отец сделал ошибку. Он поступил не так, как следовало. Когда Жан-Поль Маро подстрекал крестьян в имении матери на восстание, отец не позволил убить его. Крестьяне были настроены против бунтовщика, потому что отец предложил освободить их от ренты и налогов. После неурожая 1787 и 1788 годов люди голодали. Тогда встал Жан-Поль Маро и стал кричать, что предложение отца никакая не милость, что право людей быть свободными от ренты и обязанностей.

Возможно, не признательностью отцу был вызван гнев крестьян, в тайне они соглашались с Жан-Полем и боялись, что ее отец отменит решение. Если бы отец не вмешался и не арестовал Жан-Поля, толпа разорвала бы его на части. Он был бы мертв. Он никогда не освободился бы из Дижонской тюрьмы, когда после падения Бастилии ворота всех тюрем распахнулись.

Жан-Поль был началом и концом всех несчастий. Леония опять вскочила, задыхаясь. Он говорил благородные слова о равенстве и справедливости, а весь полон пороков, алчных поступков. Она старалась отогнать эти мысли, но это было невозможно. И страшная картина снова предстала перед ее взором.