Англия на выезде - [29]

— Как дела? — спросил Кевин, усаживаясь напротив.

— Неплохо, — ответил Гарри, в самом деле чувствуя себя великолепно.

Это как раз то, что нужно. Отправиться в путешествие и посмотреть мир. Яркое голландское солнышко светит в окно, ты сидишь и хаваешь бутерброды с ветчиной и сыром, с нетерпением глядя на круассан. Гарри откусил кусочек. Неплохо.

— Этот тип, который держит это заведение, — сказал Кевин, заметив, что жена хозяина вышла, — смахивает на извращенца. Ты видел, чего он читает? Журнальчики с фотками шлюх на мотоциклах с огромными татуированными сиськами. Небось подрачивает там на них, грязный ублюдок. Похоже, мы ему помешали, когда пришли.

— Да они здесь все такие, — ответил Гарри. — Им все по хую. В Амстердаме можно все.

— Ну да, но тебе вряд ли бы понравилось, если б такие бабы разгуливали по соседству с твоими детьми, — возразил Кевин, беспокойно поглядывая на тонкие ломтики ветчины и сыра. — Да, с этого не поправишься.

— Кофе нормальный.

— Представь себе ребенка, который вдруг видит этих монстров с пятидесятидюймовыми сиськами и татушками на сосках. Это зрелище может на всю жизнь отвадить его от женщин. Или даже подтолкнуть куда-нибудь не туда, а? Да, я боюсь, что такого завтрака мне Мало.

Гарри был склонен согласиться с северянином. Он уже все съел, Но его желудок ныл по-прежнему. Допив кофе, он оставил Кевина доедать завтрак в одиночестве, а сам отправился спросить владельца гостиницы, каким путем ему лучше пойти прогуляться. Он попытался украдкой разглядеть журналы, но увидел только телефонные справочники и книгу постояльцев, в которой они отмечались прошедшим вечером. Хозяин, подумав, спросил Гарри, что он хочет посмотреть, потом посоветовал пойти налево, потом свернуть направо, потом опять налево и выйти к центру города.

На улице Гарри почувствовал себя заново родившимся. Поездка на пароме оказалась не так плоха, как он боялся. Он засмеялся, вспомнив, как заблевал школьниц. Сейчас это уже прошлое, одна из историй, которые рассказывают за пинтой пива, и наука для девчонок. Они сами потом будут над этим смеяться. Сейчас его окружала Голландия, и он не хотел думать об Англии. Хватит воспоминаний. Глядя на дома по обеим сторонам канала, велосипеды у перил, чистое небо наверху и проходящих мимо счастливых людей, Гарри не собирался искать какие-то аргументы против Европы. Если это — Европа, то лучше бы Англии поскорее присоединиться к ней. Раньше он мог судить об этом только по пропаганде, которую со всех сторон пихают в глотку, но сейчас он мог видеть все своими глазами. Впереди он заметил палатку, где продавали картошку с майонезом. Весьма кстати. Он подошел и заказал порцию. Продавец был в майке «Аякса». Картошка оказалась вкусной, майонез еще лучше. Вот это жизнь. Пересечь Ла-Манш и поблевать на нижнюю палубу, в завитые прически тинэйджеров с лондонских окраин. Гарри чувствовал себя преисполненным доброты. Ночью он будет тенью секс-машины, но днем ему и одному неплохо.

Отель располагался рядом с каналом, Гарри сделал все по сове ту хозяина, свернул налево и медленно пошел вдоль еще медленней текущей воды, вдоль пришвартованных ярко раскрашенных корабликов, булыжная мостовая звонко цокала под каблуками прохожих. Он чуть было не вляпался в собачье дерьмо, выругавшись про себя. Всегда найдется кто-то, ведущий себя как мразь. На углах улиц стояли велосипеды по нескольку штук сразу, в больших окнах верхних этажей отражались облака. Воздух в городе был чистым, машин по обеим сторонам канала почти не было. Людей тоже было совсем немного, было чем дышать, и это нравилось Гарри все больше и больше. Здесь все так сильно было непохоже на Лондон с его толкотней, снующими туда-сюда автомобилями и вонью бензина наполняющей твою голову невыносимой тяжестью.

Гарри проследовал в указанном направлении, пересек небольшую площадь и вышел к цветочному рынку. Потом повернул назад в сторону вокзала. Следующие три часа он гулял, разглядывая каналы и смешные трамвайчики. Ноги уже начали болеть, нужно было отлить и отдохнуть. Выпить тоже бы не мешало, и он вошел в первый попавшийся бар. Внутри было человек двадцать, все они тихо разговаривали друг с другом, парочка чикс у стоики и бармен, возившийся со стаканами. Он посмотрел на сорта пива, выведенные мелом на черной доске, и выбрал бельгийское пшеничное. Заплатил свои гульдены и отвалил в сортир.

Стоя над толчком, Гарри разглядывал граффити, смесь аяксовско-фейенордовских футбольных лозунгов и наркоманской чепухи. Он хотел было тоже написать что-нибудь, но зачем? Он слишком стар для граффити. Кто-то тужился в соседней кабинке, и Гарри постарался уйти побыстрее.

Гарри вернулся к стойке за своей выпивкой. У пива оказался странный вкус, который сильно отличался от того, к чему он привык. Но он сам его выбрал, так что какие могут быть разговоры. Он улыбнулся двум женщинам, сидевшим у стойки. Они тоже улыбнулись, в лучших голландских традициях, спросили, не англичанин ли он. Гарри кивнул и присел рядом. Они ели что-то, похожее на бифштекс под соевым соусом. Он почувствовал голод. Девушки сказали, что это сатайя, индонезийская штука. Они сказали, что Индонезия была раньше голландской колонией, что удивило Гарри, поскольку он не знал, что были еще колониальные империи, кроме английской и испанской. Это все равно что индийская жратва дома. Сатайя распространяла соблазнительный аромат, и Гарри заказал себе то же самое, продолжая болтать с девчонками. Тихо играла музыка Rolling Stones, бармен за стойкой мыл пластиковые Стаканы.