Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - [98]

.

В одной газете написали, что они зарегистрировались в отеле Барселоны как Маршалл Маклин и Уиллис Джон Бёрджесс, в другой – что они ускользнули, проникнув на корабль в Амстердаме. Также ходили слухи, что Бёрджесс отправился навестить Трумена Капоте на Сицилии[831]. Доклады ФБР содержат сообщения, что беглецы улетели в Буэнос-Айрес в женской одежде или их видели в Нью-Йорке на станции Грейхаунд ожидающими автобуса до Флориды. При этом Маклин описывается обладателем очень черных волос и выступающих вперед зубов.

В январе 1952 года агентство Ассошиэйтед Пресс опубликовало мнение дипломатов Берлина, уверенных, что мужчины находятся в тюрьме на Лубянке – после того, как несколько месяцев провели в Праге[832]. В журнале «Пипл» было сказано, что Бёрджесс посетил конференцию в китайской провинции Гуйчжоу, а в июньском «Графике» – что он вместе с Фреей Старк находится в Италии[833]. «Свидетельства того, что пропавшие британские дипломаты Гай Бёрджесс и Дональд Маклин отплыли в Польшу на польском судне из Дюнкерка через несколько дней после того, как их в последний раз видели в Бретани в мае прошлого года, были получены немецкой разведкой от коммунистического агента, арестованного в Бремене», – писала в июле «Вашингтон пост»[834].

Истина заключалась в том, что никто ничего не знал.

Глава 34. Последствия

Бегство имело ряд последствий – заставило правительства пересмотреть свои стандарты безопасности и связи, а отдельных личностей – проявить больше осторожности в выборе друзей.

Гай Лидделл много думал о своей дружбе с Бёрджессом. Через месяц после исчезновения он записал в своем дневнике: «Мне трудно представить Бёрджесса агентом Коминтерна или шпионом в общепринятом понимании этих слов. …Он определенно был марксистом и, в какой-то степени, приверженцем русского режима и мог в весьма развязанной манере обсуждать с кем угодно любые сведения, полученные из официальных источников. Он делал это из чистого энтузиазма, не думая о безопасности»[835].

Блант тоже оставался в поле его зрения. 7 июля Лидделл записал в дневнике, что бывший посол Оуэн О’Мэлли пришел к нему и сказал, что у него есть точные свидетельства дружбы Энтони Бланта и Гая Бёрджесса и что в Кембридже он был коммунистом. Дик Уайт предположил, что Бланту следует повидаться с двумя офицерами МИ-5, Джеймсом Робертсоном и Артуром Мартином, по вопросам, возникшим в процессе изучения переписки Гая Бёрджесса, изъятой из его квартиры на Бонд-стрит[836].

Но Блант, согласно другой записи в дневнике Лидделла, сообщил, что, когда Бёрджесс примерно в 1937 году предложил ему помочь в получении политической информации антифашистского плана, пребывал в полной уверенности, что Бёрджесс работает на правительство. Бёрджесс никогда не говорил ему ничего, что могло бы выдать в нем агента Коминтерна[837].

Впоследствии Лидделл записал, что в Букингемском дворце успокоились относительно коммунистических воззрений Бланта. Сэр Алан Томми Лэскелс, бывший личный секретарь короля, сообщил, что во дворце уже было недоумение относительно его взглядов после того, как Блант «заявил королеве, что он атеист». По мнению Томми, он мог бы назвать себя и агностиком. Королева была неприятно удивлена. Он был уверен, что, если он теперь скажет ей, что Блант коммунист, она непременно ответит: «А я говорила»[838].

11 июля Филби снова был допрошен МИ-5 и официально уволен с золотым прощальным подарком – 4 тысячи фунтов, вместо пенсии. Половину суммы он получил сразу, а половину – четырьмя платежами в течение последующих двух лет. Деньги выплатили, во-первых, потому, что считалось неправильным оставить бывшего сотрудника МИ-6 нуждающимся – ведь ему надо кормить семью, а во-вторых, у многих его коллег оставались в его отношении большие сомнения. В конце концов, разве не он помог идентифицировать Маклина? Да и в делах Фукса и Нанн Мэя предательства не было. В начале октября Лидделл записал в дневнике: «Поскольку я был в отъезде, представляется, что в деле против Филби краски сильно сгущены. Мы все еще работаем над тем, что может оказаться совпадениями. В то время как все обвинения против него могут иметь другое объяснение, «кумулятивный» эффект, безусловно, впечатляет. Его первая жена совершила несколько поездок на континент, когда Филби жил с ней в Лондоне. Предполагается, что она могла выполнять роль курьера. Ким ничего не говорил об этом, хотя, безусловно, знал. Их связь прекратилась только в 1940 году»[839].

Допросы Филби продолжались весь 1951 год, и, хотя офицеры МИ-5 были убеждены, что он советский агент, Лидделл писал, что наказания весьма призрачны, поскольку все свидетельства – это цепь обстоятельств, указывающих на вину Филби, и все эти обстоятельства были хорошо известны Филби, благодаря должности, которую он ранее занимал в SIS. Посему едва ли стоило рассчитывать на удовлетворительное завершение дела[840].

Британцы продолжали утаивать часть информации от американцев, не в последнюю очередь о программе «Венона». 9 августа Лидделл записал в дневнике: «Я встречался с Патриком Рейли, и мы обсудили с ним, а потом и с SIS письмо, которое DG посылает Гуверу, что предполагает ознакомление Беделла Смита с основными материалами, касающимися дела Маклина. Несмотря на то что Беделл Смит возглавляет USICB, что является эквивалентом Sigint (радиоразведка), он ничего не знает об источнике нашей информации. Это заставляет его подчиненных тревожить и SIS, и нас дикими теориями об исчезновении Бёрджесса и Маклина»