Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - [76]
4 июня у Бёрджесса была 6,5-часовая встреча в пригородном парке с Коровиным. Мужчины обсудили беспокойство Бёрджесса, что он может провалиться из-за Веноны, что его может предать Рис – хотя они оставались в дружеских отношениях – и что Блант, который больше не встречался с русскими, может совершить самоубийство, если его раскроют[630].
Представляется, что у Бёрджесса появились долги, что странно: ведь в Форин Офис он получал 700 фунтов в год, имел личные доходы около 500 фунтов, да и русские платили щедро. Он занимал деньги у друга – возможно, у Питера Поллока или Джека Хьюита. Один из его друзей писал: «Я был удивлен, поскольку не видел никаких изменений его положения, способных это объяснить. Его поведение так сильно изменилось, и это длилось так долго, что я был в полном недоумении»[631].
Однажды Левен был в Реформ-клубе и обсуждал с двумя судьями Верховного суда книгу русского перебежчика Виктора Кравченко, разоблачавшую сталинизм, – «Я выбираю свободу», которая только что была опубликована. «Бёрджесс остановился у нашего столика на балконе и заметил книгу у меня на коленях. Он был, определенно, пьян. Взяв у меня книгу, он произнес длинную и шумную речь относительно беззакония у американцев и о том, как сильно он ненавидит их образ жизни. Бёрджесс объявил, что эта книга лжива, и швырнул ее с балкона»[632].
Бёрджесс жил с Джеком Хьюитом, но постоянно имел связи с другими мужчинами. Фанни Карби вспоминала его юного бойфренда – почти мальчика, – которого он как-то встретил в клубе «Бакстонс», что за театром Хеймаркетс. Юноша был «восхитителен, хотя и немного глуповат. Он был актер и бездельник, возможно, мальчик по вызову, немец Джордж Микелл». А также «ирландского парнишку по имени Майкл… с которым его познакомил директор Брайан Десмонд Херст»[633].
9 мая, незадолго до того, как он был официально очищен от обвинений дисциплинарной комиссией Форин Офис, Бёрджессу сказали, что он будет послан в Вашингтон вторым секретарем и его роль будет заключаться в координации деятельности дальневосточного департамента в преддверии открытия посольства в Пекине. Это потребует перевода дипломата в ранге первого секретаря из посольства в Вашингтоне[634]. Учитывая антиамериканские настроения Бёрджесса, решение назначить его в важное посольство, такое как вашингтонское, может показаться странным. Предположения, что Форин Офис рассчитывал на отказ Бёрджесса, учитывая его антиамериканский настрой, представляются необоснованными. Впоследствии правительство отмечало: было решено попробовать его на большом посту, к примеру в Вашингтоне, поскольку там его будет и легче контролировать, и проще оценивать, и его увольнение (если потребуется) привлечет меньше внимания»[635].
Бёрджесс был направлен в США, где мог получить больший опыт, но он не хотел туда ехать. Он не желал покидать Британию и друзей и рвался обратно в новостной департамент. Он поговаривал об отставке из Форин Офис, иными словами, хотел избавиться от своей двойной жизни, как это сделал Рис десятью годами раньше и попытался сделать Блант в конце войны. Но, не имея перспектив получения другой работы, испытывая недостаток в средствах, подвергшись сильному давлению Макнейла и, вероятно, русских, он в конце концов был вынужден согласиться. Хьюиту он сказал, что сумеет заставить отозвать его[636].
Вашингтон тоже не пришел в восторг от идеи получения нового второго секретаря. Сэр Фредерик Хойер Миллар, посол, пытался помешать переменам. Он писал: «Мы не можем принять этого человека! У него грязь под ногтями!» Отказ вызвал негативную реакцию Лондона. Теперь Бёрджесс стал хорошо зарекомендовавшим себя сотрудником дипломатической службы, и не принять его – вопрос, выходящий за рамки компетенции посольства. Первый секретарь посольства Бернард Берроуз и Кристофер Стил пытались предотвратить назначение Бёрджесса, «не потому, что мы подозревали в нем шпиона, а потому, что его неуправляемость и неопрятные привычки были неприемлемы для работы в нашей службе. …Я даже вызвался найти для него работу, в которой не будут столь разрушительными его безответственность и нечестность»[637].
Роберт Маккензи, глава службы безопасности посольства, ранее бывший заместителем Кэри-Фостера, получил инструкции относительно нового назначения.
«Джордж Кэри-Фостер четко объяснил, почему Бёрджесс получает последний шанс исправиться, и последующее описание индивида было воистину губительным. Он не пропустил ничего, что имело значение, и перечислил самые вопиющие особенности – гомосексуальные привычки. Я показал письмо Филби. Мы пришли к выводу, что оно совершенно недвусмысленное. Помню, я спросил Филби, что мог иметь в виду Кэри-Фостер, намекнув, что нам лучше соблюдать осторожность, поскольку Бёрджесс способен на худшее. «Он же не мог иметь в виду козлов?»[638]
В конце июня Бёрджесс доложил русским: «В соответствии с инструкциями я дал Фреду самые важные документы, какие у меня были перед отъездом. Я уезжал через два дня, и сегодня для меня было самое удобное время (полночь с 25-го на 26-е), чтобы все организовать. Он тоже был готов. …Я выполнил инструкции по использованию кода безопасности в переписке с Фредом, который я согласовал с ним. Между тем я опять настаиваю, на этот раз письменно, на том, о чем говорил на прошлой встрече, а именно чтобы в создавшейся ситуации были приняты все возможные попытки установить безопасный контакт между мной и Кимом. События могут развиваться очень быстро, и нам необходимо многое знать. Жаль даже не попытаться использовать прошлые контакты в условиях текущего кризиса. Мы все, конечно, уверены, что вы сделаете все возможное. Мы тоже будем делать все, что от нас зависит.
