Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - [70]
Блокада Берлина, продлившаяся до следующего мая и прерванная только подвозом в осажденный город припасов по воздуху, стала фоном для самых известных карикатур Бёрджесса. Бевин занимался двусторонним англо-американским торговым соглашением, которое, как он опасался, не будет принято кабинетом. Поэтому он сказался больным и поправлял здоровье на яхте лорда Портала в Пуле. Когда премьер-министр узнал о соглашении, Бевин был вызван на Даунинг-стрит, но министр иностранных дел позаботился о том, чтобы у яхты не было радиосообщения с берегом. Фред Уорнер был послан в яхт-клуб, чтобы связаться с яхтой с помощью сигнализации ручными флажками, как только яхта подойдет достаточно близко к берегу. Бёрджесс стал посредником между Пулом и Даунинг-стрит и между делом набросал шарж на Бевина. Он изобразил министра сидящим в маленькой моторной лодке и кричащим: «Я нужен Ектору!» Макнейл добавил «Г», показал шарж Бевину, а потом всему кабинету. Это была уловка, призванная привлечь кабинет на свою сторону. Сейчас рисунок находится в архиве кабинета[589].
Помимо Берлинского кризиса Бёрджесс продолжал работать над разными темами, интересовавшими Макнейла. Одной из них была Палестина, где арабы выступили против британцев. Осенью он сопровождал Макнейла на третью сессию Генеральной Ассамблеи ООН в Париж, передав проекты, в том числе резолюцию Декларации прав человека, а также инструкции кабинета британской делегации своему русскому куратору под Триумфальной аркой[590].
В Париже с ним встретился чиновник ООН Брайан Уркхарт.
«Вечерняя встреча Балканского подкомитета, который пытался разобраться с насилием и хаосом на северных границах Греции, предоставила прекрасную возможность поколебать позиции Бёрджесса. Группа состояла из министров иностранных дел Великобритании, Греции и ее балканских соседей, причем последние были традиционными старомодными коммунистами. Появление Бёрджесса как-то вечером пьяным, раскрашенным и напудренным для ночи в городе вызвало большое возмущение. Когда я упомянул об этом эпизоде Александру Кадогану, главе британской делегации, он холодно ответил, что Форин Офис традиционно проявляет терпимость к невинной эксцентричности»[591].
В феврале 1947 года Ким Филби получил назначение в Турцию, где стал главой местного отделения МИ-6. Он поселился в Ваникёе, на азиатском побережье недалеко от Стамбула. Его домом стало старое турецкое строение, стоящее изолированно на берегу, выходящее слева на минареты Айя-София, а справа – на крепость Анадолу Хисары. В нескольких ярдах от него находился причал, откуда Ким переправлялся на пароме в свой офис в волшебном здании Генерального консульства, которое сотрудники МИ-6 предпочли посольству в Анкаре. Сюда в августе 1948 года прибыл Бёрджесс, возможно без предупреждения, в трехнедельный отпуск, при этом утверждал, что он здесь по заданию правительства. Тим Милн, школьный друг и коллега Филби, писал: «Даже если это была деловая поездка, это не помешало Гаю вести себя в своей обычной манере. Он приходил и уходил, когда хотел. Он мог провести неизвестно где полночи или весь день просидеть дома. Если он был дома, то разваливался на диванчике у окна – грязный, небритый, не удосужившись надеть ничего, кроме незастегнутого халата. Иногда он даже спал там, поленившись перебраться в постель»[592].
Иногда Милн, его жена, Филби и Бёрджесс отправлялись на автомобильные прогулки по сельской местности. «Гай сидел на заднем сиденье и постоянно пел: «Don’t dilli-dally on the way» («Не задерживайся по пути»), – или странную песенку собственного сочинения «a tired old all-in wrestler, roaming round the old Black Sea» («Я усталый старый обессилевший борец, скитающийся вокруг старого Черного моря»)[593].
Филби и Бёрджесс могли проводить целые дни вне дома. Иногда к ним присоединялась секретарша Филби Эстер Уитфилд, с которой у Кима была связь. А Эйлин с четырьмя маленькими детьми оставалась дома. Как-то вечером мужчины зашли в эксклюзивный яхт-клуб «Мода». Бёрджесс был одет в открытую рубашку и сандалии, и ему пришлось позаимствовать у официанта туфли и галстук, чтобы его пустили внутрь. Там в компании двух дам они выпили пятьдесят две порции бренди[594]. В другой раз Бёрджесс, очень гордый своим умением плавать и нырять, подвыпивший, но не пьяный, вознамерился «нырнуть в Босфор со второго этажа дома в Ваникёе. Стоя на ограждении балкона, выпрямиться невозможно, поэтому Бёрджесс промахнулся и сильно ушиб спину»[595]. Об этом писал Милн. В общем, Бёрджесс был весьма беспокойным гостем, и Эйлин сильно расстраивалась из-за его разнузданного поведения и плохого влияния на ее мужа.
