Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - [43]
Бёрджесс привлек Филби, который в качестве корреспондента «Таймс» принимал участие в нерегулярных военных действиях в Испании во время гражданской войны. Вместе они написали ряд заметок по составляющим элементам курса, который включал организацию подпольных ячеек, искусства распространения слухов и пропаганды, использование оружия и взрывчатки, основы радиосвязи, обеспечение секретности, контршпионаж.
Начальником школы был прославленный военно-морской командир Фредерик Питерс, который был знаком еще с отцом Бёрджесса. Филби вспоминал, что «он часто приглашал Гая и меня на ужин, выслушивал наше мнение относительно новых идей и проектов. …Вопреки всему, ему очень нравился Гай, который беззастенчиво сметал сигареты с его стола»[342]. Питерсу помогали его адъютант майор Дж. Баркрофт и четыре педагога Бёрджесс, Филби, Джордж Хилл – офицер, ветеран SIS, работавший во время Первой мировой войны в России и недавно вернувшийся из Франции, где снабжал бельгийских подпольщиков взрывчаткой и детонаторами, а также Э.Дж. Патерсон – эксперт по кодам, шифрам и невидимым чернилам[343].
Также Бёрджесс привел своего знакомого Томаса Томми Харриса и его супругу Хильду для выполнения хозяйственных работ. Харрис был художником и дилером, специализировавшимся на испанском искусстве, в чем ему активно помогала его сестра Энрикета, преподававшая в институте искусств Курто. Он дружил с Энтони Блантом. Работая на Бёрджесса в отделе D, он выполнял разные задания, в том числе сопровождал Бенеша, а теперь должен был заботиться о благосостоянии агентов в лагере[344].
В Брикендонбери было около двадцати пяти курсантов, включая «норвежских моряков, бретонских торговцев луком, рыбаков и бывших военных из разных европейских стран, бельгийского кавалериста и по крайней мере одного интеллигента»[345]. Этим людям предстояло отправиться в оккупированную Европу и разжечь в ней пожар. Поскольку Филби и Бёрджесс были инструкторами, сведения о каждом из курсантов немедленно отправились к русским и, возможно, оттуда к их союзникам – немцам.
Что в действительности происходило в Брикендонбери, неизвестно. «Возможно, курсантам давали некоторые полезные знания, но я сомневаюсь, – писал Филби. – Мы понятия не имели, какие задания они будут выполнять, и ни мне, ни Гаю не удалось получить нужную информацию из Лондона. В общем, нам почти нечего было делать, разве что разговаривать с начальником и помогать ему составлять докладные записки в штаб, на которые, как правило, не поступало ответов»[346].
Р.Т.Б. Коуван, учивший курсантов Брикендонбери способам разрушения телекоммуникаций, писал, что «из всех «инструкторов» самыми странными были Ким Филби и Гай Бёрджесс. Чем они занимались, я не знаю, возможно, обеспечивали инструктаж по политическому подстрекательству. Филби казался весьма респектабельным, а Бёрджесс выглядел неухоженным и имел пристрастие к бутылке»[347].
Из соображений безопасности инструкторы не использовали свои настоящие имена. Питерс был Торнли, Хилл – Дейл, а Бёрджесс, по непонятным причинам, – D/U. Тогда Филби следовало быть D/U1. Позже Филби отметил: «Гай с тяжеловесной деликатностью объяснил, что символ DU1 может подразумевать какую-то степень подчинения меня ему. А он хотел, чтобы мы во всем были на равных. Он решил дилемму, дав мне еще одну букву, вместо конечной цифры, выбрав D. Таким образом, на секретной службе я значился под именем DUD»[348].
Первый из шестинедельных курсов прошел с 29 августа по 12 октября. Бёрджесс был политическим советником школы и читал лекции о том, как сотрудничать с подпольными партиями и воинственными профсоюзными группами, хотя его стиль не всегда был по душе старшему офицеру. К большому недовольству начальника, который, как и любой офицер флота, приходил в ужас от одной только мысли о мятеже, где бы то ни было, Бёрджесс показал курсантам советский фильм о восстании на броненосце «Потемкин»[349].
В первые же недели у Бёрджесса возникли проблемы – капрал пожаловался, что тот пытался «провести с ним время»[350]. Капрала перевели в другое подразделение, а вскоре после этого перевели и Бёрджесса. Возможно, его перевод стал результатом инцидента с капралом или каких-то дисциплинарных проблем во французском секторе, где «убрали члена штаба… и начальник обратился с требованием о направлении другого, лучшего человека для ведения подпольной политической войны»[351].
Филби в своих мемуарах вспоминает, как после поступления сообщений о немецких парашютистах во французском окне был установлен пулемет. Питерс поручил Бёрджессу установить точные детали происшествия и доложить по телефону в Лондон. «Гай подошел к делу с язвительной добросовестностью. Я слышал обрывки его последующего телефонного доклада. «Нет, я ничего не могу добавить к уже сказанному… Вы же не ждете от меня фальсификации свидетельств, не так ли? Мне повторить? …Парашюты видели опускающимися в окрестностях Хартфорда в самых разных количествах – от восьмидесяти до ни одного…» Была объявлена тревога, подняты войска. Бёрджесс радовался вызванному им беспорядку. В действительности с самолета была сброшена единственная наземная мина, прикрепленная к парашюту, да и та повисла на дереве, не причинив никакого вреда»
