Англичане в допетровской России - [21]
При великом князе Василии III сближение с западной культурой продолжилось. Вторая жена Василия «литвинка» княжна Елена Глинская, почти вдвое моложе своего супруга, не отличалась особой знатностью. Ее предки вели род от хана Мамая. Тем не менее, воспитанная в иноземных обычаях, она заметно выделялась среди московских боярышень. Князь настолько увлекся юной женой, отмечал Р. Г. Скрынников, что в угоду ей сбрил бороду, тем самым нарушив заветы старины. Примечательно, что известный полемист Ивана Грозного князь А. М. Курбский в своей «Истории князя великого Московского» корень всех зол, случившихся в Московском государстве, усматривал во влиянии на своих супругов царевны Софьи Палеолог и такой же «иноземки» Елены Глинской[128].
Неудивительно, что при сыне Василия III и Елены Глинской — Иване Грозном среди советников царя стали появляться иностранцы: немецкие и польские офицеры, во дворце всегда было многолюдно из-за многочисленных делегаций иноземных посланников. Из Германии и Италии Иван приглашал на службу офицеров, инженеров, литейщиков, пушкарей, архитекторов. В быт знати при нем стали входить предметы заграничного обихода. По свидетельствам венецианского посла Ф. Тьеполо, у иностранцев в ту пору закупались предметы роскоши: золото в нитях, жемчуг, шелковые и шерстяные ткани, пряности, изделия из металлов. Для поселения иностранных специалистов на окраине Москвы выделили особое место. Немецкий наемник, служивший в опричнине в 1565–1576 гг. Г. Штаден отмечал, что в столице имелось несколько подобных поселений: на берегах Неглинки и Яузы расположились немецкие стрельцы и торговые люди, вывезенные из Ливонии[129]. Одно время Грозный очень «ласкал» немцев и даже хвалился своим «немецким» происхождением от герцогов баварских. Как утверждал английский посланник Дж. Флетчер, однажды царь, отдавая золотых дел мастеру, англичанину, слитки золота для изготовления посуды, приказал хорошенько смотреть за весом, заметив при этом: «Русские мои все воры!». На это англичанин, улыбнувшись, ответил: «Ваше Величество забыли, что Вы сами — русский». «Я не русский, — воскликнул царь, — предки мои — германцы»[130].
С прибытием в Московское государство экспедиции Р. Ченслера началась новая веха в истории взаимоотношений России и Запада. Теперь свое внимание царь целиком переключил на англичан. Как мы помним, Иван Грозный даровал англичанам беспрецедентное право на свободную, беспошлинную (оптовую и розничную) торговлю на всей территории России. В 1567 г. он предоставил им монопольное право пользоваться Северным путем. В 1569 г. разрешил торговать в Нарве, Казани, Астрахани, а также дозволил транзитную торговлю с Персией. Англичане получили разрешение основать канатные дворы в Холмогорах и Вологде, заниматься рыбным и китовым промыслом, а также с 1567 г. «искать» железо и строить завод на Вычегде. В короткое время Англия завоевала для себя новые богатые рынки. Полученные привилегии приносили англичанам огромные прибыли.
Следует отметить, что вопрос о прибылях Московской компании от торговли с Россией продолжает в исторической науке оставаться дискуссионным. Так А. Б. Соколов утверждал, что достоверные данные о доходах компании в первые десятилетия ее деятельности отсутствуют из-за лондонского пожара 1666 г., во время которого сгорел весь архив компании. При этом он ссылался на мнение зарубежных историков У. Скотта и Т. Виллена, полагавших, что доходы компании были сравнительно невелики[131]. Однако упомянутый У. Скотт как раз и приводил данные, свидетельствующие о значительном увеличении доходов Московской компании. Так, он отмечал следующее: в 1553 г. основной капитал компании достигал 6000 ф. стерл., в 1563 г. он равнялся 33600 ф. стерл., в 1564 г. составил в общей сложности 48000 ф. стерлингов[132].
Аналогичного мнения придерживалась известный специалист по истории англо-русских отношений И. Любименко. Она подчеркивала, что в 60–70-х годах XVI века наблюдался очевидный расцвет Московской компании, когда уже были «покрыты расходы по первым неудачным поездкам, когда завелись в России канатные дворы, по дешевой цене вывозился воск, продававшийся в английскую казну, и была получена привилегия на китовый промысел». Численность компании возросла до 400 и более агентов. Свои товары компания продавала с огромными барышами, тогда как русское сырье закупалось по дешевой цене[133]. Согласно официальным данным шотландских архивов, прибыли компании нередко достигали 300–400 процентов
