Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века - [13]

Сначала мы отправились в дом мануфактурщика, который готовился выехать «за город», в Марасу. Он был очень любезен и велел двум своим слугам сопровождать нас, когда мы пойдем покупать «тарантас», т. е. дорожный экипаж. Потом мы пошли по длинным прямым улицам[140], протянувшимся через весь город, и, удивившись после оживленных Москвы и Нижнего его тишине и отсутствию прохожих, уселись на кремлевском валу. Облака уже заволакивали небо, но луна, почти полная, продолжала сопротивляться темноте, а рассыпанные внизу огни города делали Казань более живой, чем днем. Сидя в потемках, да еще и на валу Казанского кремля, следовало бы молчать, но то ли ночь, то ли вид старинной татарской башни и общее впечатление от города развязали мне язык, и я как-то сам собой стал рассказывать своим спутникам о древней истории, болгарах, финских, славянских и индогерманских миграциях, причем мое красноречие явно превосходило мои познания в этих вопросах.

Глава II

Казань. – Тарантас. – Сибирский тракт. – Русские ямщики. – Дороги. – Грозящие опасности. – Сибирская каторга. – Пермь.

Как известно, Казань раньше была столицей татарского ханства, обычно называемого Казанским царством. Основал ее примерно в середине XIII в. почти в двенадцати верстах от нынешнего города Батый или один из его сыновей. Старый город был сожжен в 1391 г. великим князем Василием Дмитриевичем[141], а сорок лет спустя здесь поселился хан Золотой Орды, изгнанный из своих владений[142]. С тех пор на этих землях не было покоя, и после полуторавековых войн, предательств и кровопролитий Казань была взята Иваном Васильевичем[143] и окончательно вошла в состав России, а татары стали жить в отдельном квартале в нижней части города близ небольшого оз. Кабан. В ходе гражданской войны в 1774 г. Казань была сожжена, но затем восстановлена Екатериной II.

Говорят, что в Казанской губернии насчитывается 230 тыс. татар, а в самой Казани их примерно 13 тыс., или треть всех горожан. Приблизительно две-три тысячи татар – крещеные. Татарское население преимущественно занято выделыванием кож и мыловарением. Хорошее магометанское образование татары стремятся получать в Каргале – селе, находящемся в двенадцати верстах к северу от Оренбурга[144], или в Бухаре.

Казань, между прочим, славится производством экипажей[145]. Спрос на них довольно высок, так как отсюда идет самый лучший почтовый путь на восток. Прокладка железной дороги между Петербургом и Москвой, нового шоссе до Нижнего и организация пароходного сообщения по Волге связали столицу страны с восточными губерниями и Сибирью через Казань, упразднив прежний маршрут через Кострому и Вятку.

По России обычно ездят на так называемом «тарантасе» – четырехколесной повозке с напоминающим каюту баркаса корпусом, только без дверей, однако в моем случае он скорее походил на широкую, усеченную с носа и кормы лодку с низкими бортами. У него имеется кожаная откидная занавеска, а впереди находятся каретный ящик, на котором могут разместится один пассажир и ямщик. Если вы раньше никогда не имели дела с тарантасом, то удивитесь, узнав, что сидеть в нем нужно на собственном багаже, но благодаря этому он всегда будет у вас на виду, а не где-то сзади. У этого транспортного средства отсутствуют рессоры: его кузов покоится на соединяющих переднюю и заднюю оси длинных деревянных жердях. Их пружинистые колебания, которые русские называют весьма крепким словом, настолько непохожи на работу стальных рессор, что мы сначала даже не заметили их сходства[146]. Можно было выбрать либо прочный, либо легкий тарантас, однако, проехав на хрупком экипаже от Варшавы до Петербурга, я предпочел первый вариант и после обычных в таких случаях торга и итогового рукопожатия купил сию геркулесову повозку за 170 руб.[147] Конечно, облегченная конструкция тоже неплоха, она вполне пригодна для этих северных мест и еще удобнее на юге, но нам предстоял долгий путь, и часто ремонтировать экипаж было бы накладно. Кроме того, надежный вариант его лучше подходит для уральских дорог.

Пока Л. складывал провизию и делал остальные приготовления к нашему отъезду, я отправился навестить капитана Лана, чья милая женушка совсем не ожидала столь скорого возвращения мужа – леди хотела устроить ему маленький сюрприз, поменяв обои и побелку в доме, но не успела завершить это до приезда супруга. Несмотря на дождь, капитан уговорил меня проехаться с ним по татарскому кварталу города[148], чтобы посмотреть на мечети, лавки, где торгуют кониной, и особняк богатого татарина. Интерьер последнего состоял из причудливого смешения восточной и французской обстановки: в гостиных стояли столы и стулья, в спальнях – богато расцвеченные диваны и горы подушек, а печи имели форму храмов Мекки. Хозяин дома попросил, чтобы я написал ему свое имя и адрес, но сам не смог прочесть ни одной английской буквы и так и не понял, откуда я приехал.

В Казани также жили преподаватель английского языка и политэконом-фритредер[149].

Вернувшись в гостиницу, я узнал, что у нас все готово к отъезду. Мы запаслись большим количеством провизии: хлебом, сыром (чеширский в Казани тоже продается), холодными цыплятами, шоколадным печеньем, чаем, сахаром, вином, коньяком и т. д., ибо в дороге можно будет раздобыть лишь немного скверного ржаного хлеба.