Ангелы страшатся - [49]
Отец: Правильно!
Дочь: Но, послушай. Следует все-таки различать три уровня. Уровень первый будет системная зависимость и будет включать мое отношение с воздухом, протеином, силой притяжения, отношения рыбы с водой и т.д. Все те вещи, без которых я не могу существовать. Это и есть единица выживания, не так ли? Это напоминает нам, что следует думать о взаимозависимых частях как о части целого, не просто о печени и толстой кишке, а об организме и среде.
Затем второй уровень включает процесс приобретения такой зависимости, что предполагает системное изменение, особенно при его необратимости или обратимости, связанный с определенными затратами. Вот где наша модель должна соответствовать модели таких вещей, как познание, адаптация, акклиматизация и т.д. В этот момент у тебя могут появиться истинные решения. Это все равно, что постоянно принимать одну и ту же дозу лекарства при высоком кровяном давлении – конечно, ты при этом зависим: лекарство стало частью системы, которая – есть ты, твое выживание. Затем идет уровень третий. Это то, что ты получаешь вместе с наркотиками, алкоголем, гонкой вооружений или ростом ВНП, то есть там, где есть устойчивый рост, нарастание. У меня стабильная зависимость от теплосистемы в моем доме. Но когда я начинаю перестраивать, переналаживать ее зимой, доводя до отметки 70 в феврале, – вот это и будет тот случай, для которого следует зарезервировать термин «склонность к привычкам»…
Отец: Поскольку ты используешь термины таким способом, что концентрируешь внимание на системе: ты, твой термостат, горючее – т.е. все, что стало частью твоей жизни. А мы обычно под термином «склонность к привычкам» подразумеваем не просто нарастающий процесс, а такой процесс, в котором становление подобных привычек считается носящим адаптирующий или терапевтический характер, но на самом деле не удовлетворяющий наши потребности. Я бы очень хотел иметь склонность к договору о разоружении, но ребята из военно-промышленного комплекса имеют чувство не просто сильное, но намного сильнее – сильнее, чем вчера, и сильнее, чем русские. Гонка вооружений делает нас уязвимыми и имеет тенденцию к эскалации.
Дочь: Не просто ведь договор об ограничении вооружений? А договор, ведущий к разоружению, в котором ! каждый шаг создает потребность в следующем.. Представь себе мир, в котором политический процесс стал проявлять такую склонность к разоружению, что после уничтожения всего настоящего оружия у нас появился бы карнавальный ритуал, чтобы вернуть хорошие чувства!
Отец: Изменение знака.
Дочь: Папа, прежде чем мы двинемся дальше, я хотела бы прокатать одну идею. Мне кажется, что мой первый уровень подходит к твоему нулевому познанию и сочетается с диаграммами теплосистемы или стрельбой из ружья в главе IV. У меня есть потребность в питьевой воде, и когда моя жажда перейдет через определенный порог, она включает кнопку, которая заставляет меня подняться от машинки и выпить глоток воды. Система работает по тому же самому гомеостатическому циклу. Что касается приверженности привычкам, смысл ее в том, что она перенастраивает систему, изменяет структуру, так что в следующий раз мне понадобится большее количество. Похоже ли это на калибровку?
Отец: Вместо удовлетворения потребности ты ее создаешь.
Дочь: Слушай, папа, это ведь соответствует тому, что ты говорил о гибельности эволюционной теории Ламарка, не так ли?
Отец: Теперь твоя очередь думать. Как я уже сказал, вряд ли можно найти более важный вопрос.
XIII. НЕЛЬЗЯ СМЕЯТЬСЯ НАД БОГАМИ (ГБ)
То, что было сказано до сих пор, можно считать аргументом или свидетельством в пользу реальности крупных мыслительных систем, систем экологического диапазона и крупнее, внутри которых ум отдельного человека является подсистемой. Эти крупные мыслительные системы характеризуются, кроме всего прочего, ограничениями на передачу информации между своими частями. И на самом деле, мы можем исходить из обстоятельства, что какая-то информация не должна достичь определенных участков в крупных, организованных системах, чтобы утвердить истинную суть этих систем – чтобы утвердить существование того целого, чья целостность будет находиться под угрозой из-за несоответствующей коммуникации. Употребляя слово «истинный» в данном контексте, я имею в виду, что для объяснения неизбежно мыслить в терминах организаций этого размера, придавая этим системам характеристики мыслительного процесса (по определению критериев, перечисленных в главе II).
Но одно дело говорить о том, что это неизбежно, и совсем другое говорить о том, каким же умом должна быть такая огромная организация. Какие характеристики могут проявить такие умы? Может быть, это то, что люди называют богами?
Великие теистические религии в мире приписывают многие виды ума высшим богам, но почти без исключения все основные характерные черты получены на основе человеческих моделей. Боги изображаются любящими, мстительными, капризными, страдающими, терпеливыми, нетерпеливыми, хитрыми, неподкупными, любящими подношения, старыми, мужского пола, женского пола. сексуальными, бесполыми и т.д.
Грегори Бейтсон (1904-1980) - выдающийся мыслитель 20 века, философ, эколог, кибернетик и системный теоретик. Его книга "Шаги в направлении экологии разума" впервые вышла на языке оригинала в 1972 году, неоднократно переиздавалась и стала культовым интеллектуальным бестселлером в англоязычном мире.В этой книге Г.Бейтсон намечает подходы к решению поставленной им широкомасштабной задачи по ревизии и модификации фундаментальных основ гуманитарного знания в свете современных положений кибернетики , теории информации и теории систем, а также созданию новой синтетической науки о живом, которую он назвал "экология разума".
Грегори Бейтсон — выдающийся мыслитель XX века, философ, эколог, кибернетик и системный теоретик, внесший значительный вклад в антропологию, психиатрию и теорию коммуникации. Открытия и теории Бейтсона легли в основу таких передовых направлений, как «системная» семейная терапия и нейролингвистическое программирование (НЛП).Книга «Разум и природа» (1979), завершенная Бейтсоном незадолго до смерти, подводит итог его усилиям по созданию новой эпистемологии, возникающей из кибернетики, генетики и теории эволюции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сегодняшнем мире, склонном к саморазрушению на многих уровнях, книга «Философия энтропии» является очень актуальной. Феномен энтропии в ней рассматривается в самых разнообразных значениях, широко интерпретируется в философском, научном, социальном, поэтическом и во многих других смыслах. Автор предлагает обратиться к онтологическим, организационно-техническим, эпистемологическим и прочим негэнтропийным созидательным потенциалам, указывая на их трансцендентный источник. Книга будет полезной как для ученых, так и для студентов.
Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.
Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила? Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реконструирует жизнь монахов с ее навязчивым вниманием к отсчитыванию времени и к правилу, к аскетическим техникам и литургии, тезис Агамбена тем не менее состоит в том, что подлинная новизна монашества не в смешении жизни и нормы, но в открытии нового измерения, в котором, возможно, впервые «жизнь» как таковая утверждается в своей автономии, а притязание на «высочайшую бедность» и «пользование» бросает праву вызов, с каковым нашему времени еще придется встретиться лицом к лицу.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.