Ангелы страшатся - [48]
Дочь: Итак, у нас теперь есть приверженность пагубным, привычкам, шизофрения, рост и адаптация… Я думаю, что наш разговор становится неуправляемым.
Отец: А еще хотят добавить «присоединение». На фоне быстрого технологического изменения цивилизация отношения между этими словами начинают напоминать пинцет, постоянно пытающийся нас схватить. Калифорнийский университет связан с двумя очень, крупными лабораториями, занимающимися исследованиями в области атомного оружия, Ливерлюр и Лос Аламос, где занято около 13 тысяч человек. Это очень органичное присоединение, а не паразит, при избавлении от которого чувствуешь облегчение. Это член симбиоза, чьи ткани срослись с нашими. И если мы захотели избавиться, то…
Дочь: Меня всегда удивляло то, что люди думают, что можно просто уничтожить атомное оружие или заморозить гонку вооружений.
Отец: Преподаватели, о которых я говорил, вместе с членами Совета даже не желают на фоне исследования, стоящего 700 миллионов долларов, собрать 2-3 миллиона, которые потребовались бы для разрушения формальных черт «приверженности к пагубным привычкам – адаптации присоединения», так как это относится ко всему народу и затрагивает его интересы.
Дочь: Ладно, не ворчи. У нас есть гипотетический инженер, который готов создать для нас машину, а мы еще не выработали спецификации.
Отец: Хорошо. Итак, что мы имеем? Познание должно происходить на двух уровнях и включать две соединенные части. И есть еще проблема. Если вы описываете организм, вам потребуется большое количество описательных утверждений – сколько у него глаз, где они находятся по отношению к носу и рту, какова температура тела и количество сахара в крови. Причем эти описательные предложения не существуют раздельно. Они взаимосвязаны в различные петли. Если вы измените какую-либо из них более определенного уровня, организм будет привязан за ногу, фигурально выражаясь. Сначала он получит стресс, а затем, если вы зайдете слишком далеко, – смерть. Нация, народ в этом отношении ничем не отличаются от приведенного в качестве примера организма.
Дочь: А как насчет любителя выпить? Он сюда вписывается?
Отец: Конечно. Он придерживается мнения, что жизнь зависит от определенного вида изменений – не от наличия определенного количества алкоголя в крови, а от тенденции к его повышению. Есть любители выпить, очень умело поддерживающие положительный рост алкоголя в крови. Но, видите ли, в этих системах взаимосвязанных переменных вы не можете взять одну переменную и постоянно ее изменять в одном направлении. Что-то нарушится, и алкоголик в четыре часа утра очутится в сточной канаве. А теперь следующее: нации становятся приверженными к постоянно растущему ВНП, что является такой же проблемой, что и в случае с пальмой. Еще раз повторяю: нельзя взять из взаимосвязанной системы одну переменную и постоянно ее изменять в одном направлении.
Дочь: Циклы бума и банкротства. Войны. Суровые решения. А между ними мы пытаемся поступать все более и более осторожно, не изменяя основного нарушения системы.
Папа, а вот та рыба, которую тренер давала дельфину, хотя тот ее и не заработал, только чтобы поддержать зависимость. Ведь очень легко образовать дурную привычку.
Отец: Ну вот, мы вернулись к вопросу об опьянении без, предварительной головной боли.
Дочь: Какое же огромное для меня удовольствие узнавать что-то новое, писать или даже спорить с тобой… Потому что разговор также является причиной головной боли.
Отец: Конечно. В искусстве в отличие от развлечения, усилие предшествует награде. Очень важно, находясь в угнетенном состоянии, не дать поймать себя мысли о том, что снимет такое состояние развлечение. Да, конечно, но только на какой-то очень короткий период.
Дочь: Я бы очень хотела, чтобы ты поменьше разбрасывался идеями, а больше говорил бы о концепции приверженности дурным привычкам, которая могла бы объяснить наносимый ущерб, как наносится вред людям.
Отец: Ладно. Вот почему мы должны говорить на языке машин. Чтобы мы могли вести речь о формальных вопросах без излишнего морализования или впадения в сентиментальность. В любом случае смещение внимания от отдельной личности к процессу взаимодействия отодвигает нас от вопросов оценки. Вместо «хорошо» или «плохо» мы можем использовать термины «обратимый» и «необратимый», «самоограничивающий» и «самоувеличивающийся». Нам следует мыслить в терминах двух частей системы с определенным стыком между ними.
Дочь: Алкоголик и дьявольские напитки?
Отец: Вроде того, так как зачастую одна из частей – предмет. Планета Плутон может быть неживым предметом, если рассматривать ее как отдельное целое. Но если существует взаимодействие между Плутоном и «мной», законным будет проверить характеристики большего целого, частями которого являются Плутон в "Я". Большее целое будет живым, так как его компонент, "Я", есть живое существо, так же как и целое" которое называется "Я" имеет неживые компоненты (зубы, сыворотка крови). И если потеря части системы (В) уменьшит или разрушит жизнь другой (А), мы можем сказать, что А имеет пагубную привычку к В.
Дочь. На помощь! Я больше не могу! У тебя выходит, что я проявляю пагубную привычку к кислороду.
Грегори Бейтсон (1904-1980) - выдающийся мыслитель 20 века, философ, эколог, кибернетик и системный теоретик. Его книга "Шаги в направлении экологии разума" впервые вышла на языке оригинала в 1972 году, неоднократно переиздавалась и стала культовым интеллектуальным бестселлером в англоязычном мире.В этой книге Г.Бейтсон намечает подходы к решению поставленной им широкомасштабной задачи по ревизии и модификации фундаментальных основ гуманитарного знания в свете современных положений кибернетики , теории информации и теории систем, а также созданию новой синтетической науки о живом, которую он назвал "экология разума".
Грегори Бейтсон — выдающийся мыслитель XX века, философ, эколог, кибернетик и системный теоретик, внесший значительный вклад в антропологию, психиатрию и теорию коммуникации. Открытия и теории Бейтсона легли в основу таких передовых направлений, как «системная» семейная терапия и нейролингвистическое программирование (НЛП).Книга «Разум и природа» (1979), завершенная Бейтсоном незадолго до смерти, подводит итог его усилиям по созданию новой эпистемологии, возникающей из кибернетики, генетики и теории эволюции.
В новой книге автор Н. Мальцев, исследуя своими оригинальными духовно-логическими методами сотворение и эволюцию жизни и человека, приходит к выводу, что мировое зло является неизбежным и неустранимым спутником земного человечества и движущей силой исторического процесса. Кто стоит за этой разрушающей силой? Чего желают и к чему стремятся силы мирового зла? Автор убедительно доказывает, что мировое зло стремится произвести отбор и расчеловечить как можно больше людей, чтобы с их помощью разрушить старый мир, создав единую глобальную империю неограниченной свободы, ведущей к дегенерации и гибели всего человечества.
В атмосфере полемики Боб Блэк ощущает себя как рыба в воде. Его хлебом не корми, но подай на съедение очередного оппонента. Самые вроде бы обычные отзывы на книги или статьи оборачиваются многостраничными эссе, после которых от рецензируемых авторов не остаётся камня на камне. Блэк обожает публичную дискуссию, особенно на темы, в которых он дока. Перед вами один из таких примеров, где Боб Блэк, юрист-анархист, по полочкам разбирает проблему преступности в сегодняшнем и завтрашнем обществе.
Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.
Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила? Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реконструирует жизнь монахов с ее навязчивым вниманием к отсчитыванию времени и к правилу, к аскетическим техникам и литургии, тезис Агамбена тем не менее состоит в том, что подлинная новизна монашества не в смешении жизни и нормы, но в открытии нового измерения, в котором, возможно, впервые «жизнь» как таковая утверждается в своей автономии, а притязание на «высочайшую бедность» и «пользование» бросает праву вызов, с каковым нашему времени еще придется встретиться лицом к лицу.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.