Ангелы смерти - [8]
АЛЕК. За что? Ведь я тебе ничего плохого не сделал, брат.
ДЖОНС. Ах, не сделал! Зато я сделаю. Вот так. (Бьет.) И так. (Бьет.) И так. (Валит на пол, бьет.) Ты мне не нравишься, понял? А если тебе охота кулаками помахать, то валяй. Ну?
АЛЕК. Мне плохо, мне плохо, дайте, я встану…
ДЖОНС. Сначала тебе придется кое‑что сделать. Видишь это? (Сует ему в нос ботинок.) Лижи! Ну! (АЛЕК подчиняется, на глазах слезы.)
МИНИСТР. Довольно, мистер Джонс. Благодарим вас.
ДЖОНС раскланивается и уходит. МИНИСТР поднимается на сцену.
МИНИСТР. Ну, как ты себя чувствуешь, Алек?
АЛЕК (с трудом садится). Нормально, сэр.
МИНИСТР. Что ж, я очень рад.
АЛЕК. Я не подвел вас, сэр?
МИНИСТР. Напротив, друг мой.
АЛЕК (всматривается в его лицо). Сэр, я не мог вас видеть раньше?
МИНИСТР. Ну, разумеется. В любой газете. (В зал.) Итак, леди и джентльмены. Парадоксальность нового метода лечения состоит в том, что чем больше преступник замышляет зло, тем вернее он приходит к идее добра. Всякая мысль о насилии отзывается сильнейшим протестом всего организма, и это вынуждает человека к обратным действиям. Вопросы?
КАПЕЛЛАН. Выбор! (Поднимается на сцену.) У него нет выбора, не так ли? Страх физической боли заставил его пойти на неслыханное унижение. В самом деле, не станете же вы, господин министр, утверждать, что лизание чужого ботинка есть акт человеколюбия. Да, он не способен творить зло, но значит ли это, что он желает творить добро?
МИНИСТР. Это уже нюансы, падре. Сейчас мы оставляем в стороне мотивы, а тем более вопросы высшей этики. Покончить с преступностью — вот что главное. Любой ценой! Мы свое дело сделали, святой отец, теперь черед церкви. Не сомневаюсь, что наш юный друг (кладет руку на плечо Алека) со временем станет образцовым христианином. (АЛЕК широко улыбается.) Его ударят по правой щеке — он подставит левую. Он скорее даст себя распять, нежели допустит мысль о том, чтобы распять другого. Скажу вам больше, святой отец: если вы вздумаете в его присутствии прихлопнуть муху, он, ей–богу, донесет на вас, как на убийцу. (Смех в зале.) Встань, мой мальчик. Позволь мне по–отечески обнять блудного сына, который после долгих скитаний возвратился в лоно семьи.
Аплодисменты в зале. Вспыхивают блицы. Затемнение.
День. АЛЕК вернулся домой. Подбирает в прихожей утреннюю газету,
читает вслух.
АЛЕК. «Бывший убийца возвращен обществу». «Найдена вакцина от вирусов насилия!»
В гостиной ПА, МА и некий молодой человек по имени ДЖО. Сидят за чаем. Входит АЛЕК.
ПА. Алек?
АЛЕК. Привет честной компании.
МА. Сынок, ты?!
АЛЕК. А ты, ма, в полном ажуре. Ну, как вы тут?
ПА. Вот так неожиданность.
МА. Надо было предупредить нас заранее, мы бы… во всяком случае…
АЛЕК. Решил, пусть будет маленький сюрприз.
ПА. Да, конечно… но…
МА. Мы буквально пять минут назад прочитали в утренней газете…
ПА. Вот именно. Так что зря ты нас не предупредил. Вообще‑то мы, конечно,
рады, что тебя, э–э, вылечили.
АЛЕК. От и до. Они со мной здорово повозились, па. А у вас, я вижу, все по–старому? (Наклоняется к отцу.} Слушай, что это там за хмырь на диване? Жрет тосты, как не в себя.
ПА. Это Джо. Он… э–э… живет у нас. Квартирант. Мы ему сдали… твою комнату.
АЛЕК. Ага. Как поживаешь, Джо? Комнатка‑то ничего, не жалуешься?
ДЖО (встает). Я наслышан о твоих подвигах. Вернулся, значит? Давно не мучал своих несчастных родителей? Так вот, я заменил им сына и никому в обиду их не дам.
АЛЕК замахивается для удара.
МА. Джо!!
ПА. Не надо, мальчики!
АЛЕК бьется на полу в конвульсиях.
ДЖО. Рот прикрой, а то смотреть противно.
МА. Он еще… не совсем здоров, бедняжка.
ПА. Надо ему помочь…
МА. Сделать тебе крепкого чайку, сынок?
АЛЕК молча кивнул. МА наливает ему чаю.
АЛЕК. Где мои вещи?
ПА. Понимаешь, Алек. Приехали из полиции и все забрали. У этой женщины, которую ты, гм, ударил, осталось много кошек, и кто‑то должен был их кормить. Вот они и конфисковали твое имущество.
АЛЕК. И куда мне теперь? Это моя комната и мой дом, слышите, вы!
ПА. Так сразу не решишь, сынок. Сам посуди, не можем же мы выкинуть Джо на улицу. Он недавно устроился на работу, уплатил нам деньги вперед. Да, Джо?
ДЖО. Дело не в деньгах. (Обнимает мать за плечи.} Вы стали для меня отцом и матерью. Я не могу уйти и оставить вас на съеденье этому чудовищу. Ничего, подыщет себе другое жилье. Пусть испытает на собственной шкуре, что значит потерять таких родителей. Разве мало он над вами измывался?
АЛЕК (поднимается с пола}. Ладно, с вами все ясно.
ДЖО. Тебе жизни не хватит, негодяй, чтобы искупить зло, которое ты причинил стольким людям. У меня волосы вставали дыбом, когда я читал о твоих похождениях. Вот, полюбуйся, до чего ты довел свою мать. (МА тихо всхлипывает, он ее успокаивает.} Ну, ну, все будет хорошо.
АЛЕК. Спасибо за теплый прием. И пусть то, что вы сегодня сделали, камнем ляжет на вашей совести.
ПА. Постой, сынок, зачем же так…
АЛЕК выходит под бурные рыдания МАТЕРИ.
Улица. АЛЕК поравнялся с бродягой, просящим милостыню.
БРОДЯГА. Лишней монеты не найдется, а? (АЛЕК дает ему мелочь} Спасибо, сынок. (Вглядывается в его лицо.} Пресвятая Богородица! Ты… я тебя на том свете не забуду.
