Ангелы и бесы - [57]

Валаамский старец отец Иоанн:

«О существовании бесов кратко скажу из своего опыта… У меня был брат, жил в Петрограде, держал трактир, и я в это время жил там же на подворье Валаамского монастыря. Однажды приходит брат ко мне. Когда он пришел в келию, то почему-то стал очень волноваться. Я посадил его на стул, а вверху были иконы с мощами св. угодников, вдруг брат вскакивает со стула и как закричит: гадкие, гадкие иконы, и побежал из келии. Я остался в недоумении и думал, что это такое с ним случилось? Неужели бесноватый? Оказалось, что действительно — бесноватый. На следующий день пошел я к ним; жена его и говорит мне: „Когда он пришел домой очень взволнованный, то стал кричать, что больше никогда не пойдет к брату: там у него гадкие иконы. А бывало, если я буду говорить ему что-либо из Св. Евангелия, он встревожится и говорит мне: „Не говори мне это“. Если я покроплю еду св. водой, он уже не будет есть, хоть не видел, что кропили“».

Греческий подвижник отец Иаков:

«…Как-то, в другой раз, — говорил Старец, — находился я при входе в обитель и вижу, что входит одна старуха. Я приветствовал ее и говорю ей:

— Иди, бабушка, мы дадим тебе поесть и с собой дадим еды, и в чем имеешь нужду, поможем тебе. Иди сначала поклонись в церкви и жди вечером здесь, тебе предоставим комнатку переночевать.

Тогда эта кажущаяся старуха говорит мне:

— Ба, не останусь здесь, не могу оставаться, потому что вы часто дун-дун бьете в колокола. Просто пришла на вас поглядеть и уйду. Я пойду в такой-то женский монастырь (и назвала в какой), там мне сделают великий прием и поживу неделю.

Подумал я, говорит Старец, бабушка, как женщина, лучше упокоится в женском монастыре, потому не хочет остаться здесь. Так разговаривая, мы продвигались ко входу церкви. Бабушка продолжала говорить:

— Как только прихожу в монастырь, начинаю делать монашкам (и она показала мне пальцем своим, что их прокалывает), и у них сразу начинаются скандалы между собой, и начинается праздник.

Тогда, удивленный этими словами, я посмотрел получше на ее лицо и вижу, что у нее какие-то очень маленькие глазки и накрашены, носит большие серьги, а от носа шла нитка, которая была связана с серьгами. Я тут же перекрестился, говоря:

— Господи помилуй, что это за старуха?

Тогда она сразу же начала растворяться и исчезла как дым. Это был диавол.

Тут я иду и рассказываю отцам, что я только что видел диавола и говорил с ним, думая, что это старуха, и она мне сказала то-то и то-то.

Старец пояснял, сколько отгоняют искусителя денно-нощные последования и ежедневная Божественная литургия. Сам диавол исповедал, что не может пребывать в обители, поскольку часто „дун-дун колокола“, и, напротив, сколько он радуется скандалам и недоразумениям: это для него праздник. „Постоянно, — говорил Старец, — приходит он к нам, прогуливается, не обретет ли кого-либо неохраняемого, чтобы можно было ему делать работу свою“.

…В другой раз, говорил Старец, был вечер и мы совершали с отцами повечерие, когда один из братьев захотел пойти в келию свою, взять какую-то книгу. Открывая дверь своей келии, чтобы выйти, вижу снаружи искусителя в образе женщины, которая непристойно показала мне свой зад, говоря бесстыжие слова. Я взял в руки икону Панагии и вышел, говоря: „Под твою милость прибегаем, Богородице“ и т. д., и тогда, как свистящий снаряд, искуситель метнулся, перелетел через крышу монастыря и разорвался на предлежащей горе с оглушительным шумом.

…На другое утро, на рассвете, сказал Старец, выйдя из келии, чтобы пойти в церковь, вижу большого черного пса, стоящего у дверей моих. Прежде чем выйти из дверей, конечно, как всегда, я перекрестился; увидев собаку, толкнул ее ногой, говоря: „Ты здесь ночевала прошлой ночью?“

Пройдя вперед, сказав: „Господи, Иисусе Христе“ и вновь перекрестившись, поворачиваюсь и вижу, что собака исчезла.

Это был искуситель, который ожидал, чтобы сбросить меня вниз по лестнице, но сила Честнаго Креста меня сохранила, сказал Старец».

Афонский старец Иосиф Исихаст:

Отец Иосиф был страшно искушаем блудной бранью. Еще днем он как-то отвлекался, а ночью его обступали бесы и враждовали так, как мало кто из живых испытал. Отец Иосиф от природы был страстный человек, и сатана задумал этого колосса духа свалить.

Причем бесы настолько обнаглели, что уже не скрывались, а являлись подвижнику наяву. Однажды, рассказывал старец в письмах, написанных своим духовным чадам, он молился, бесконечно призывая на помощь Сладчайшего Иисуса, а бесы все увеличивали и увеличивали «энергию воздействия» на него. «И вот, когда он [сатана] произвел три или четыре искушения и увидел тщетность своих нападений, внезапно врывается сквозь дверь ветер, настолько сильный, что срывает крышу со всеми опорами, кровлю с тысячами ок [ока — греческая мера веса, равная 1280 грамм] камней наверху — она пронеслась по воздуху, как самолет, — и бросает ее напротив на скалы, в снег. И мы остались в тишине под снегом» (письмо 7). А вот фрагмент из письма 24-го, к монаху, сильно искушаемому блудной бранью: «Не удивляйся, чадо мое. Так бывает с монахом. Жизнь монаха — постоянное мученичество. Сладкий Иисус познается в скорбях. И как только взыщешь Его, Он предложит тебе скорби. Его любовь — в страданиях. Он показывает тебе немного меда, а под ним спрятал целую кладовую горечи. Предшествует мед благодати, а за ним следует горечь искушений.