Ангелы и бесы - [2]

…Была у меня прихожанка. Девушка лет четырнадцати, потом пятнадцати и так далее. Как и всякого подростка, ее закружил мир с его соблазнами и искушениями. Если в шестнадцать лет она еще ходила в храм, то позже перестала. Через бабушку и дедушку, которые прилежно ходили в храм (они воспитывали девочку, чьи родители умерли), я передавал приветы моей нерадивой духовной дочери, а в редкие встречи напоминал ей, как страшно оторваться от Бога и Церкви. Я говорил, что если мы не будем иметь твердого основания, выпустим из рук веревку, которая нас связывает со Скалой Спасения — Христом, нас может так закрутить водоворот жизни, что выплыть будет трудно, а может, будут и еще более печальные последствия.

Но девушка отводила глаза, а потом и вовсе перестала появляться в храме. Ничего хорошего о поведении внучки бабушка с дедушкой сказать не могли, похоже, ее на самом деле увлек водоворот искусительной жизни.

Однажды мне позвонили, и, взяв трубку, я с ужасом услышал, что Дашу (имя изменено) сбила машина. Не приходя в сознание, она умерла.

Я поспешил в храм, где мы с плачущими дедушкой и бабушкой отслужили панихиду. На следующий день в церковь привезли гроб с телом погибшей девушки. Отпевание должно было состояться утром. Вечером мы совершили заупокойную службу и панихиду. Даша лежала в гробу в подвенечном платье — есть такая странная традиция одевать безвременно скончавшихся молодых девушек в платье невесты. Все это было жутковато, и сама атмосфера, надо сказать, была какая-то тяжелая. Не припомню, чтобы я с таким трудом совершал заупокойную молитву. Это отметили и присутствующие церковнослужители. Обязанности пономаря (помощника) выполнял мой друг, пожилой опытный врач, который в свободное время приходил алтарничать в наш собор. Он ничего не сказал, только, подойдя ко гробу и рассмотрев погибшую, покачал головой.

Я вернулся домой, к семье. Конечно, у меня есть семья и семейные обязанности, и из храма я вернулся к своей обычной жизни. Погулял и поиграл с детьми. Помолились на ночь, уложили детей спать, сам я немного поработал и наконец лег.

Проснулся ночью от странного состояния. Меня охватил ужас. Он пронизывал меня всего до кончиков волос — я впервые понял, что выражение «волосы встают дыбом» не фигура речи, а реальное состояние. Я слышал странные звуки: визги, пение, хрюканье, вой… все смешалось в дикую угрожающую какофонию. Почему от этого шума не проснулись жена и дети? Я прислушался к дыханию жены, спавшей рядом. Она дышала ровно, словно ничего не слышала. В своих кроватях спокойно спали дети. Я лежал, обливаясь потом от ужаса и понимая, что сейчас меня разорвут на части. Я попытался вспомнить молитву Отче наш, и НЕ СМОГ!!! Это невозможно представить, и я сам раньше никогда бы не поверил, но это было правдой… Я сошел с ума? Как-то заболел? Может быть, мне снится кошмар?.. К сожалению, это был не сон, и поверить, что я внезапно сошел с ума, тоже было трудно. Угроза надвигалась, вся комната была заполнена какой-то нечистью. Я понял, что дольше выдерживать это не смогу, мне необходима поддержка свыше. И осознал, что испытываю то, что святые отцы называли бесовским нападением.

Я стал припоминать молитвы, но не вспомнил ни одной. Не мог поднять руку, чтобы перекреститься, — рука стала тяжелой и неподатливой, как будто сильно затекла. Единственное, что я сумел вспомнить, — Иисусову молитву. И начал ее шептать. Потом я скатился с кровати (не встал, а именно скатился) и оказался лицом к иконе, стоявшей на фортепиано. За моей спиной был целый иконостас с горящей лампадой, но я не мог, от сковывающего меня страха, даже повернуться к иконам, мне казалось, что это будет для меня смертельно. Стоя на коленях, обливаясь потом и боясь пошевелиться, вперив взгляд в святой образ, я начал молиться Иисусовой молитвой перед иконой Пресвятой Богородицы. Так продолжалось, может быть, полчаса, может, час. Я почувствовал, что у меня появилась капля сил. Ровно столько, чтобы на коленях — ноги не слушались — подползти к письменному столу, в ящике которого хранились разные святыньки: камушки со Святой Земли, какие-то церковные реликвии. Я чувствовал, что святыня меня защитит и оградит от угрозы, которой напитался воздух в комнате. Я нащупал маленькую бумажную иконку и прижал ее к груди. Все это время я не прекращая повторял молитву Иисусову. Теперь я чувствовал, что ужас и угроза отступают. Еще через несколько минут я смог встать на ноги и повернуться к моему иконостасу с покойно горящей в хрустальном голубом стаканчике лампадой. Ужас и страх уходили, как обычно рассеивается зловоние или как съеживаются и высыхают капли воды на раскаленной сковородке. Внезапно я вспомнил молитвы, и в душу пришло всегдашнее состояние: покой и тишина. Я сходил на кухню, выпил воды, потом встал перед иконами и прочитал акафист Божией Матери, помолился о новопреставленной Дарье, чье тело покоилось в темном соборе. На душе было спокойно.

Я лег спать, когда стало светать. Спать оставалось часа два, а потом нужно спешить на службу. Я заснул легко, проснулся и пошел в храм. После служения Божественной литургии я совершил отпевание моей юной прихожанки. Ощущение было другим, нежели вчера, — спокойным и легким.