Ангелополис - [78]

– Нет, – возразил Люсьен. – Война идет между людьми и нефилимами. Мы, чистые, сотканные из света в начале времен создания, не вступаем в их детские раздоры и ссоры.

К нему приблизился еще один древний ангел.

– Но нефилимы являются нашими детьми.

– Они стали плодом вашего великого прегрешения против Неба, – сказал юноша. – Признавая их, вы отрицаете собственную вину.

– Он прав, – заметило другое создание. – Мы должны опрокинуть их, отречься от нефилимов, искупить вину.

– Пойдемте же, – предложил Люсьен, делая шаг к когорте падших ангелов. – Вы созданы из света и воздуха, в вас нет ничего человеческого. Присоединяйтесь ко мне. Вместе добьемся вашего оправдания. Скоро вы снова воссияете в лике высших ангелов. Создания солнца встретятся с порождениями тьмы. Эфирные существа будут бороться вместе с порождениями земного тлена. Ангелы, приготовьтесь! Скоро в бой.

Пещеру наполнил ослепительный свет. Вера ощутила, как ее окатила волна жара, вязкого и липкого. Она услышала, как вскрикнул от боли Азов, ощутила мощное биение крыльев. Валко уже вылез из лодки и по колено в воде брел к берегу, когда на нее накатила вторая волна обжигающего жара, оказавшаяся намного болезненнее первой. Ей показалось, что с нее единым движением содрали кожу. Пригнувшись к земле, женщина попыталась уклониться от чудовищного жара. Когда-то она жутко боялась смерти и пыталась представить, как будет драться, если придется вступить в поединок с одним из подземных созданий. Исследовательница надеялась, что в ней хватит отваги погибнуть, сражаясь. Теперь она не чувствовала ничего подобного, осознав суть жизни и смерти, приблизившись к переходу из одного состояния в другое.

Когда Вера очнулась, ей показалось, что она умерла и перешла на другую сторону бытия, словно бы Харон и впрямь переправил ее на адские берега через Стикс. Придя в себя, она покорилась боли. Тело женщины словно бы онемело от жара – будто ее окунули в расплавленный воск. Над нею посветил фонарик, и кто-то прикоснулся к руке, мягко, но настойчиво. Дама поняла две вещи: во-первых, она еще жива; во-вторых, ангелы вырвались на свободу.

Вера попыталась сесть. Лодка покачнулась в спокойной воде. Варвариной стало дурно, и ее вырвало прямо за борт.

– Секунду, – проговорил Азов, обнимая за плечи. – Только не надо волноваться.

Исследовательница поняла, что случилось нечто ужасное. Глянув за спину старика, она увидела доктора Рафаэля Валко на камнях пещеры, тело его было обуглено до неузнаваемости. Азов подошел к трупу и аккуратно – словно стараясь не разбудить уснувшее дитя – забрал из рук Валко сосуд с зельем Ноя и переложил в свой карман.

– Он мертв, – едва слышно, чуть ли не шепотом проговорил Христо. – Он принял на себя всю мощь света.

– А где ваша помощница? – спросила Вера, оглядываясь по сторонам, стараясь разглядеть стенки каверны, где воцарилась пугающая тишина.

Впервые в жизни она увидела, что старик не может найти нужные для ответа слова. Он просто махнул над водой куда-то в сторону темной и молчаливой утробы Глотки Дьявола. Глаза его наполнились слезами. Вера хотела что-то сказать, однако голос не слушался. Оставалось только надеяться, что он поймет ее молчание.

Азов кашлянул.

– Сейчас нам придется сосредоточиться на том, как выбраться отсюда. Вы ранены, вам нужен врач.

Он прикоснулся к ее руке, и Вера дернулась. Тело исследовательницы пронзила острая, жгучая боль. Азов помог встать – неторопливо и с большой осторожностью. Прислонившись к нему, дама поняла, что обожжено и ее лицо.

– Вы скверно выглядите, – проговорил ученый. – Просто не представляю, как можно безболезненно переправить вас через реку.

На камни упала полоса белого света, повергшая женщину в ужас. Ее снова вырвало. Люсьен опустился и, осторожно подняв больную, перенес через реку. Пока он нес Веру к веревочной лестнице, она держалась за ангельскую шею, припав к мягкому теплому пуху под крыльями. Лестница уходила вверх, в темноту, пропадая за выступавшей скалой.

– Держись крепче, – велел Люсьен, переложив руки дамы себе на плечи и обняв ее за талию. – Я подниму тебя наверх.

– Нет, – возразила Вера. – Сперва принеси сюда Азова.

Задумавшись на мгновение, Люсьен опустил Веру на камни и полетел за стариком.

Она съежилась возле каменной стенки пещеры, в ушах отдавался резкий грохот водопада. Без света, излучавшегося телом Люсьена, пещера погрузилась в бездонную тьму. Вера не могла даже ощутить пространство вокруг себя. Исследовательница попыталась встать, однако ноги не послушались, и она повалилась на камни, ощущая, что вот-вот снова потеряет сознание. Больная на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, вдали показалось слабое свечение. Люсьен возвращался. Ей следовало приготовиться к сопутствующей любому движению обжигающей боли. Чуть приподнявшись, она заметила, что свет приблизился. Заметив сияние белых крыльев, мерцание серебристого балахона, она поняла, что видит не Люсьена, а одного из Хранителей. Повиснув над Верой, ангел с любопытством уставился на нее.

– Ты – человек? – спросил он наконец.

Вера кивнула, не отводя глаз от ангела. В чертах его усматривалось некое, едва ли не божественное, благородство, и она впервые поняла, насколько нечестно наказывать так строго столь прекрасные существа. Хотелось понять, как случилось, что акт любви – ибо Хранители, в конце концов, нарушили послушание Богу из любви – мог принести в мир такое зло. Этот ангел провел тысячелетия в подземном мире среди воды и камня. Он утратил рай, а теперь потерял и друзей.