Ангелополис - [62]

– Чего я не понимаю, – проговорил Азов, – так это почему Анджела занялась таким делом. Что могла формула дать лично ей?

– Не надо забывать, что именно царский фаворит попытался воспроизвести лечебное зелье Ноя, – проговорил Валко. – Возможно, дочь и пыталась сделать нечто подобное, однако суть ее работы заключалась совершенно в другом.

– То есть? – переспросила Вера.

– Она готовила свадьбу, – ответил Валко и, заметив удивление на лице женщины, добавил: – Алхимическую свадьбу. В ней используется символическая концепция химического союза: женский элемент соединяется с мужским в неразрывной вечной связи. Слияние несопоставимого порождает новый элемент, часто именуемый алхимическим ребенком.

Повернувшись к женщине, Валко снял ее руку с альбома Распутина и проговорил:

– Разрешите?

Прикосновение знаменитого ученого произвело сильное впечатление на Веру. Что-то заставило женщину вздрогнуть. Она посмотрела на себя, на помятую пропотевшую одежду – ту самую, в которой работала, когда Верлен и Бруно явились в Эрмитаж, – и попыталась представить, какой она выглядит в глазах такого человека, как Валко.

Рафаэль тем временем пролистал альбом Распутина и остановился на странице с торопливо написанными строчками. Здесь почерк отличался от остальной части книжки.

– Тридцать два года назад мы с Анджелой вдвоем читали это место. Она осознавала значение Ноева зелья и намеревалась воссоздать его. – Валко кивнул Азову. – Вот так мы и познакомились с вами, Христо. Однако внимание ее привлек не только предложенный Распутиным рецепт.

Он провел пальцем по странице, пока ноготь его не уперся в нанесенное золотой и алой краской изображение яйца.

Вера узнала еще одно потерянное сокровище, отличающееся от всех прочих, четвертое из восьми увиденных за последние два дня.

Акварель, сделанная одной из великих княжон, талантливой Татьяной, самым непосредственным образом заинтересовала Анджелу. Она считала, что рисунок был сделан под руководством предшественника Распутина месье Филиппа – духовного наставника, попытавшегося наделить царя и царицу наследником.

– Как вы видите, это яйцо «Несессер», одно из практически полезных яиц, содержащих в себе все важные туалетные принадлежности, способные понадобиться императрице. Вопреки тому, что считают историки, оно было безумно дорогим. Его покрывали рубины и цветные бриллианты, а начинка была изготовлена из золота с бриллиантами.

Наклонившись ближе, Вера сказала:

– Похоже, снизу находится изображение змеи, закусившей собственный хвост.

– Точно подмечено, – проговорил Валко. – Именно эту деталь Анджела находила наиболее интригующей в «Несессере».

– Такой символ весьма широко известен, – заметила Света. – Уроборос, альфа и омега, знак жизни и возрождения, обновления и новой жизни. В строке внизу выписаны слова самого Иисуса: Аз есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний. Откровение, глава двадцать вторая, стих двенадцатый.

– Да, конечно, – промолвил Валко. – Данный артефакт похож на яйцо «Синий змей с часами», одно из самых очаровательных из всех изделий Фаберже; шедевр, выполненный в технике quatre couleur, то есть четыре цвета, из золота, алмазов и ярко-синей и переливчато-белой эмалей. Оно было подарено Грейс Келли в день свадьбы. Наиболее интересным в нем представляется инкрустированный алмазами змей, свернувшийся вокруг его основания, головой и хвостом указывающий на циферблат, – уроборос, символ вечного обновления и бессмертия.

– Но какое отношение все это имеет к алхимической свадьбе? – спросила Вера. – Тем более что единственным результатом действий месье Филиппа стала фантомная беременность Александры.

Улыбнувшись, Валко проговорил:

– Послушайте меня. Цель трудов алхимика заключалась в обретении философского камня, предположительно обладавшего способностью превращать низменные металлы в золото. Конечно, ее часто называли немыслимой мечтой жадных безумцев. Но данный артефакт воплощал в себе и другое человеческое желание, универсальное, находящее столь настойчивое воплощение в культуре и мифологии, что его считают имманентным человеческой психике: считалось, что философский камень способен даровать вечную жизнь.

– Вы говорите об эликсире жизни, – прокомментировал Азов.

Ученый продолжил:

– У него было много наименований: Ааб-Хайван, Магарас, Чесма-и-Каусар, Амрита, Мансоровар, Сома Рас. Первые сведения о нем дошли из Китая. Эликсиром жизни там именовалась субстанция, произведенная из жидкого золота. В Европе это вещество часто описывали как имеющее свойства воды. Кстати, многие горячительные напитки носили название живой воды, по-французски eau de vie, а по-гэльски – whiskey. Существует даже библейский прецедент. В Евангелии от Иоанна сказано: «А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную»[21].

– Так что вы растите в своем саду, Рафаэль? – спросил старик. – Пока мы сражаемся с нефилимами, вы занимаетесь продлением собственной жизни?

– Не стоит удивляться, что я использую любые возможности для того, чтобы остаться в живых, – примирительно проговорил Валко. – Однако, боюсь, вы совсем не поняли меня, мой друг, когда говорите, что это не есть участие в нашей борьбе. С того самого мгновения, как Вера достала из сумочки альбом Распутина, я понял,