Ангелочек. Время любить - [43]

— Querido mio, к тебе гость! Madre de dios, вставай и приведи себя в порядок! Тебя ждет священник!

— Священник! — воскликнул Луиджи, стремительно вставая. — Как он выглядит, querida[16]? Он старый, лысый, сгорбленный? Нет, до чего же я глупый! Мой дорогой друг отец Северин никогда бы не пустился в путь!

— Он не старый. Это молодой светловолосый священник, красивый юноша, — кокетливо сказала любовница Луиджи.

Луиджи дрожащей рукой пригладил свои черные волосы и поправил рубашку.

— Позови его, быстро! — тихо произнес он. — Я уверен, что он приехал по просьбе отца Северина. Какое чудо, Долорес! Мы теперь сможем спокойно жить в твоей деревне. Но, прошу тебя, оставь нас одних.

Долорес поцеловала Луиджи и танцующей походкой вышла за дверь. Почти тут же в комнату вошел священник. На нем был запыленный коричневый плащ и веревочные сандалии. На груди висел самшитовый крест.

— Луиджи? — спросил он немного удивленно.

— Да, брат мой, к вашим услугам. Прошу прощения за свой наряд, который немного смутил вас, я это вижу. Господи! Я много недель провалялся на этой кровати из-за травмы. У меня очень болела нога. Садитесь на стул.

Брат Захария, который был не священником, а послушником в аббатстве Комбелонг в Арьеже, обвел недоумевающим взглядом комнату. Он увидел гитару, лежавшую на кровати на смятых простынях, столик, на котором стоял графин с красным вином и валялась апельсиновая кожура, одежду, небрежно брошенную на сундук и даже упавшую на пол, и жестом показал, что предпочитает стоять.

— Вы приехали от отца Северина? — радостно спросил Луиджи.

— Да, наш настоятель просил меня выполнить сердечную миссию, как он изволил выразиться. Я должен вручить вам вот это и узнать о состоянии вашего здоровья.

Монах вынул из сумы пухлый черный кожаный кошелек и письмо, запечатанное красной восковой печатью.

— Спасибо! Благодарю вас! — воскликнул Луиджи, тихо смеясь от радости.

— А теперь я оставляю вас, мсье, — сказал брат Захария равнодушным тоном.

— Но куда вы пойдете? Барселона — большой город. Мы можем вас приютить. Когда вы возвращаетесь в аббатство?

Сбитый с толку живостью и радушием Луиджи, брат Захария с трудом сохранял олимпийское спокойствие.

— Я признателен вам за гостеприимство, но мне есть где переночевать. Вообще-то я не скоро вернусь в Комбелонг. Я держу путь в Сантьяго-де-Компостела, что позволило мне оказать услугу отцу Северину.

После этого краткого объяснения брат Захария вышел из комнаты. Тут же появилась Долорес, сгорающая от любопытства.

— Ну, Луиджи? Ты получил деньги?

— Да! Боже, я благословляю весь мир и в особенности отца Северина! Я знал, что он поможет мне. Этот человек заслуживает место в раю, если, конечно, рай существует.

— ¡Madre de dios! Замолчи! ¡Querido mió!

С горящими глазами Луиджи взвесил в руке кожаный кошелек. Он уже мысленно покупал новую одежду, подержанную скрипку, золотые серьги…

Пылкая испанка прижалась к нему и прошептала:

— Ты купишь мне кольцо, как обещал?

— Я всегда исполняю свои обещания, Долорес, — ответил Луиджи, жадно целуя ее. — Завтра мы пойдем гулять на Las Ramblas[17]. Ты наденешь свое самое красивое платье, красночерное. Там магазины тянутся до старого порта. У тебя будет кольцо. Но теперь я хочу прочитать письмо отца Северина. Принеси мне чего-нибудь поесть, я вдруг проголодался.

— Да, querido. Лангустины с рисом хочешь?

Луиджи рассеянно кивнул, держа в руках запечатанный конверт. Едва он дотронулся до толстой бумаги, как его охватило странное волнение. Вдруг он увидел себя там, в тенистой долине, возле древних стен, под благожелательным покровительством старого священника.

Волею невероятного случая Луиджи в Арьеже встретил священника, который заботился о нем в сиротском приюте в Лионе. «Я украл карпа из водоема аббатства, но меня застал за этим занятием один из монахов. Меня отвели к настоятелю. Это был он, отец Северин, — вспоминал Луиджи. — Он сразу же меня узнал, несмотря на мое одеяние бродячего трубадура».

Пальцы Луиджи дрожали, когда он разворачивал листок, исписанный изящным почерком. На секунду Луиджи закрыл глаза, словно эти строчки могли ранить его, лишить сил. Глубоко вздохнув, он начал читать:

Мое дорогое дитя!

Я испытал несказанное облегчение, получив, наконец, от тебя весточку после стольких месяцев терзаний и горьких раздумий о твоей судьбе. Почему ты отказался взять деньги, которые я предлагал тебе в тот вечер, когда ты покидал наше аббатство? Я от чистого сердца посылаю тебе такую же сумму в надежде, что ты разумно потратишь деньги и, главное, согласишься вернуться на родину своих предков, под божественное покровительство, в котором никогда не стоит сомневаться.

Спешу сообщить, что тебя больше не обвиняют в тех чудовищных преступлениях, из-за которых тебе пришлось бежать в Испанию. Истинный преступник был арестован в декабре. Терзаемый угрызениями совести, он покончил с собой в тюрьме. Речь идет о неком Блезе Сегене, шорнике из Сен-Жирона.

Разумеется, тебя могли бы еще судить за твое бегство из больницы Сен-Лизье, тем более что ты покалечил своего стражника. Однако я, невзирая на ревматизм, оседлал мула и нанес визит бригадиру полиции, чтобы заступиться за тебя. Кто, оказавшись в твоем положении, не попытался бы избежать незаслуженного наказания? А ведь тебя ждала гильотина! Ни один невиновный человек не согласится умереть за преступления, которых он не совершал. Поборник справедливости, этот славный человек встал на мою сторону. Теперь тюрьма тебе не грозит.