Ангелика - [35]

— Мерзко, — согласилась она.

После, восседая на Ангеликиной кровати, она осведомилась, как вышло, что Бартоны повстречались, как он за ней ухаживал, признавался в любви, как он держал себя в то время, когда они уединялись.

— А кто он по профессии? Ваш дом завидным образом роскошен.

— Он исследователь. Он ищет причины недугов в животных.

— Ветеринарный врач?

— Нет. Я разумею, что он заглядывает внутрь животных, дабы определить причину всех недугов. Собаки.

Он производит эти действия с собаками.

Миссис Монтегю погрузилась в молчание, ee лицо отметилось гримасой глубочайшей скорби.

— Вивисектор.

— Он приводит доводы. Дабы защитить свои деяния. Он утверждает, что труд его благороден.

— Мужчины склонны путать кровь с благородством.

Я слышала эти их доводы. Во дни оны я их декламировала. «Нет для мужчины славы истинней пред троном, / Чем кровь свою за короля пролить, / А также кровь врагов монарха и короны — /И в сей реке багровой трепет ощутить». Мужчин не переделаешь, они таковы, какие есть, миссис Бартон. Винить их нам не следует.

Мудрая дама осыпала порошками и толчеными травами створки окна, порог, а также платяной шкаф, обвязала кроватные столбики разноцветными нитями. Она наставила Констанс, как сберегать и обновлять эти приготовления, а равно читать наизусть надежные заклинания охранительного и изгоняющего свойства. Она осмотрела всякое одеяние в Ангеликином шкафу, откладывая некоторые с целью изучить их пристальнее.

— Я желала бы возвратиться к жизни, не увидев всего этого.

— Но разве не стремитесь вы поучаствовать в авантюре, миссис Бартон? — Вопрос был из ряда вон, и Констанс, не понимая, что следует ответить, начала даже смеяться. — Я вас позабавила? Превосходно. С де-вичества нас выучивали глядеть на других, дабы обеспечить свое счастье и определить собственное назначение.

Однако даже крошечный мальчик знает, что он является хозяином своей судьбы, что он может положиться лишь на самого себя, на собственные сердце и разум, если желает стать участником великой авантюры. Разве не этого вы жаждете, миссис Бартон?

— И подвергнуть опасности Ангелику? Само собой разумеется — нет.

— Она уже в опасности, и без вашей в том вины. Авантюра затеялась вопреки вашим устремлениям.

— Без моей в том вины? Сожалею, что я не в силах извинить себя с подобной уверенностью.

Миссис Монтегю ладонями охватила руки Констанс и подалась столь близко, что та без труда разглядела несопоставимые цвета лица наставницы, кои в отдалении, сливаясь, казались единым тоном.

— Миссис Бартон, в чем в чем, а уж в этом я уверена. Вы невиновны, ибо по природе не способны сделаться виновной. Позволяя себе усомниться в этом именно сейчас, вы подвергаете себя и ребенка еще большей опасности. Пообещайте мне последовать моим наставлениям, положиться на мой опыт и, сверх прочего, сохранить веру в полнейшую свою невиновность. Я прошу также на время, пока мы не узнаем большего, не выдавать свои страхи либо мои советы мистеру Бартону. Позвольте ему верить, что все хорошо, что вы ничего не заметили. Узнав больше, мы, быть может, решим, что ему следует довериться, но до тех пор давайте действовать осмотрительно.

Просвещение Констанс заняло целое утро. Покончив с обработкой помещений, миссис Монтегю ознакомила клиентку с приемами сдерживания манифестаций посредством слов, жестов, ухищрений, что касались даже кухонной печи, — последние следовало донести до Норы; подробные рекомендации, как избегнуть риска обратиться в потайной водовод для эктоплазмы. Пока длилось это предуведомление, поименованное Энн «женской наукой», Констанс ощущала, как силы ее умножаются не просто от накопления познаний, но от речей Энн и ее чуткости.

Защитные средства, однако, не обещали немедленного и полноценного спасения. Череда потрясений ужесточалась с каждой ночью, потому Констанс следовало приготовиться к мерзостям еще отвратительнее сегодня и совсем уже кошмарным в дальнейшем.

— Мне не хотелось бы пугать вас, дитя мое, — сказала миссис Монтегю, когда они вновь сидели в гостиной и в голове Констанс рецепты водили хороводы с ее новыми обязанностями, — однако такого рода ужасы отзываются на прибывающую луну. Она доказанно влияет на призрачную деятельность и правит поведением мужчин определенного склада. Если ваш итальянский супруг именно таков — а ваши описания почти не заставляют в том сомневаться, — следовательно, мы вправе ожидать возгорания его сокровенных огней по мере того, как разрастается небесная Диана. Вам знакома, кстати говоря, ее история? С моей стороны вряд ли будет неуместно, учитывая ваши терзания, похитить у вас еще толику времени…

Констанс была польщена благопристойностью просьбы и тронута тем, что миссис Монтегю посчитала, будто ее обществу могли предпочесть иное. Констанс призвала Нору накрыть обед в гостиной и побыть с Ангеликой на кухне.

— Диана, богиня луны и охоты, презрев вековечные безотрадные раздоры богов мужеского пола, посмеялась над ними и спустилась на землю, дабы резвиться со своими фрейлинами, верными и милыми нимфами, внимать их советам и утешаться их смирным, безразличным к спорам обществом, плескаться совместно в хладном прибое сопутствующей луны, будучи сокрытыми — я имею в виду Диану и ее дам — плетеными ветвями перелесков, покорно восстававших из почвы, дабы оградить богиню от глаз, коих обожгло бы зрелище ее увеселений. Увы, иные мужчины не принимают защиту, кою мы им предлагаем, и взамен идут напролом против собственной выгоды, пока не изощрятся подвергнуть себя смертельной опасности. Этому и суждено было случиться. Охотник Актеон, мучитель зверей и истребитель спокойствия, пробрался сквозь нежные препятствия и оказался там, куда его не приглашали. Он тайком следил за тем, что было для него запретно: алебастровая кожа, серебрившаяся при необузданных движениях Селены, плеск коричной воды, что черпалась нежными ручками и изливалась с благозвучным смехом на мерцающие нити чернейших волос, кои разглаживались и промывались кроткими терпеливыми пальчиками. Вздохнул он или кашлянул? Быть может, сурового охотника подвели рука или нога и на его пути через сухой кустарник туда ли, обратно ли хрустнула ветка? Но хотя Актеон и вспугнул их, они оставили его ничтожное вторжение без внимания.