Ангелам здесь не место - [13]

– И кто такая эта дама? – тихо спросила Лара.

– Неужели не догадалась? – усмехнулась Илона. – Лидия Павловна, жена Буховича, которая как раз собиралась тогда на Кипр перебираться и хотела, чтобы за мужем присмотр был, чтобы тот не шлялся по притонам, шлюх с улицы домой не приводил. Так она ему и сказала, когда нас знакомила. А я Леониду Исаевичу сразу понравилась. Единственное, чего Лидия Павловна не сообщила, так это то, что у ее мужа не все в порядке с головой. Ему, прежде чем в постель лечь, обязательно нужно было девушку по щекам отхлестать, оскорбляя ее самыми последними словами.

– Поверить трудно! – поразилась Лара. – На вид спокойный, улыбчивый мужчина.

– Ну да, – кивнула Илона, – он и сам переживал по этому поводу. Я потом все узнала. Леонид Исаевич без отца рос, а мать его, у которой личная жизнь не складывалась, считала, что из-за сына, вот и лупила постоянно по лицу, заставляла стоять и терпеть, обзывала его по-всякому. С самого раннего детства так делала, до тех пор, пока сын не уехал из дома. Бухович вообще потом женщин боялся, у него долго никого не было. А потом Симагин наш познакомил его с какой-то девушкой, напоили они ее. Симагин удалился, а Бухович стал к ней приставать, ну, гладить, и все такое. Вдруг девушка очнулась и как начала его хлестать по щекам. Кричала: «Сволочь! Подонок! Ничтожество! У меня из-за таких, как ты, никакой личной жизни!» Бухович тогда даже не попытался сопротивляться и, как детстве, стоял, принимал удары, не уворачивался, только зажмурился. А потом обмочился.

– Это он тебе сам рассказал?

– Да. Леонид Исаевич к психоаналитикам ходил, а те только деньги с него брали, толку же никакого. Он и с проститутками пробовал, но не мог. А потом у него появилось желание отомстить всем женщинам, заставить их испытывать то, что испытывал в детстве сам. Мучился от этого желания, попытался даже однажды напасть в парке на какую-то женщину. Та среагировала мгновенно, заорала: «Сволочь, подонок! Ах ты, мелкий негодяй, что удумал!» Леонид Исаевич бежал от нее по темному парку и плакал от страха, от неудовлетворенного желания. А потом жизнь изменилась, появились места, где можно было заказать кого угодно, хоть мазохистку. Там, правда, условие ставили: по лицу не бить, чтобы товарный вид не портить. Поставил синяк – плати неустойку. Бухович стал пользоваться такими услугами и постепенно пришел в себя. А вскоре нашел себе постоянную партнершу – выкупил ее у агентства, а потом женился на ней.

– На ком? – не поняла Лара.

– Да на Лидии Павловне. Супруга его, конечно, не такая женщина, чтобы каждый раз битой быть. У нее жизненный опыт ого-го, что любому врежет – мало не покажется. Но за деньги готова была терпеть. Пятнадцать лет они прожили вместе, а потом Лидия Павловна решила себе замену подыскать. Вот тут я и подвернулась. А Бухович, видимо, на мне завис, потому все рассказал, даже то, что от жены скрывал. Он ведь очень старался заставить себя не бить меня, но тогда у него с сексом ничего не получалось. Потом прощения просил. А меня все это так достало! Просила его отпустить меня. Леонид Исаевич обещал, в очередную встречу говорил: все, последний раз. Только жить без этого не мог. Я терпела, как могла, боялась только, что в банке синяки мои увидит кто-нибудь. Но особых следов вроде не было.

– Тебя все жалели, – вздохнула Лара, – кто-то ведь все равно замечал. Считали, муж жену колотит.

– Это Влада моего жалеть надо было. Он ведь для меня в первую очередь старается. Мечтал добиться чего-то значительного в любительском боксе, а потом перейти в профессионалы, чтобы заработать нам на дом, на квартиру, на красивую жизнь.

– Мне кажется, все у вас будет. Если муж любит тебя, то простит, просто потом не надо ему давать поводов для грустных воспоминаний и упреков.

Илона покачала головой. А потом посмотрела на бутылку водки.

– Хватит, наверное, пить. Все равно меня не берет сегодня. А если напьюсь, просыпаться будет еще хуже. Эх, ничего в мире не изменилось.

– Мир уже изменился после твоего рассказа. А если тебе некуда пойти, оставайся у меня. С мужем и здесь тебе можно встретиться, а я уйду погулять или в кино, чтобы вам не мешать.

– Ну, не знаю… Я хотела Влада на улице поймать, но ведь убежит, это точно, не захочет говорить. Я ему много раз звонила – не отвечает, сбрасывает вызов. Домой приехала – дверь не открыл. У меня ключ есть, а он на задвижку заперся. Мне кажется, Влад уже собрал свои вещи и в институтскую общагу ушел, где раньше жил. Если мужу рассказали про меня, то ему сейчас очень плохо. Однажды он заметил у меня синяк, а я соврала, что неудачно на пилинг сходила, мол, кожа у меня слишком нежная. Он поверил, хотя не знает, что такое пилинг, а переспрашивать не стал. Постеснялся, наверное.

– Муж тебя любит, – повторила Лара и вздохнула. – Хотя я в этом плохо разбираюсь. Не везло мне на любовь.

Ее собеседница усмехнулась:

– Ага, так я тебе и поверила! Бухович уверял, что Ломидзе на тебя запал.

– Леонид Исаевич ошибался.

– Да ты сама скоро убедишься: Петр Иванович тебя на его место поставит.

– Невозможно. Во-первых, есть Макаренко, а еще Чашкин.