Ангел Варенька - [66]

Узнав о том, что Володя простудился и нуждается в помощи, Николай Николаевич велел дочери поставить самовар, а сам отправился в пристроечку, где у него хранились лечебные снадобья. Вернулся он с пузырьком, наполненным темной жидкостью, откупорил его, налил в рюмку несколько капель и разбавил водой. «На травах настояно. Вся простуда мигом пройдет», — сказал он, протягивая Володе рюмку и словно угадывая его сомнения по поводу неизвестного лекарства. «Я охотно. С удовольствием», — Володя с заметным усилием улыбнулся, как бы преодолевая последние остатки сомнений, и храбро опрокинул рюмку. «Теперь полагается в тепле посидеть. За самоваром. Варенька, стол накрыла?» — крикнул Николай Николаевич дочери, набрасывавшей на дубовый стол скатерть, ставившей чашки и блюдца. Втроем они уселись за стол, на котором появились пряники, крендельки, связка баранок, мед в горшочке, колотый сахар, и Варенька по очереди наполняла кипятком чашки, а Николай Николаевич добавлял из чайника заварку. Важные, как купцы, они потягивали чай из блюдечек, с хрустом ломали баранки и намазывали на них липовый мед. За окном белели капустные грядки, рядами тянулись облетевшие яблони, а в доме уютно тикали ходики, мягко ступала по чистым половикам сибирская кошка, и Володя чувствовал, как у него счастливо кружилась голова (настоечка была на спирту), ему хотелось всех благодарить и объясняться в любви. После чая Николай Николаевич и Володя вышли в сад, рассуждая о травах, о целебных свойствах меда, о забытых методах народной медицины, о преимуществах простой деревенской жизни перед жизнью в больших городах. Варенька смотрела на них из окна, гладила пушистую кошку и делала Володе знаки, чтобы он не слишком всерьез воспринимал слова отца. Володя отвечал Вареньке укоризненными взглядами. Он был счастлив уже тем, что находился рядом с Николаем Николаевичем, и поэтому каждое его слово было полно для него самого серьезного значения. В то же время он был счастлив и близостью Вареньки и поэтому воспринимал ее знаки как доказательства расположения к нему, а вовсе не признаки разочарования в отце. Разочарованным он считал лишь одного себя — в родителях, друзьях, московской жизни, а все остальные люди представлялись ему недосягаемо счастливыми и способными лишь снисходительно улыбаться при виде его маленького и наивного счастья…

— Выслушай меня, пожалуйста, — Володя тронул ее за руку, как бы предупреждая, что сказанное им окажется для нее не слишком приятной неожиданностью. — Я очень много всего передумал, и, поверь, мне было трудно принять это решение… очень трудно!

— Какое решение, Володечка? — Варенька невольно отдернула руку.

Володя задумался, словно ответить на ее вопрос было труднее, чем высказаться напрямую.

— Я должен вернуться к Нине. Я понял, что это единственно правильный шаг…

— Вернуться? — переспросила Варенька, словно уточняя подробность решения, относящегося не к ней, а к кому-то другому. — Как ты сказал? Вернуться?

— Да, да, да! — выкрикнул Володя и сразу же замолчал, словно не желая ничего говорить там, где его вынудили сорваться на крик.

— Значит, ты решил меня бросить? — Варенька пожала плечами, как бы настолько уверенная в своем предположении, что ей было совершенно безразлично, подтвердит ли его Володя.

— Зачем ты! Я тебя не бросаю. Я ищу правильный шаг, — сказал он, выделяя голосом слово, которое должно было оправдать его перед Варенькой.

— Володенька, а я?! Разве я не правильный шаг?! — она тоже выделила слово, призванное возвратить Володе сознание его вины.

— Перестань! Я и так мучаюсь! Разве ты не видишь! — Володя как бы предстал перед нею в том виде, в каком его мучения были всего заметнее.

— Вижу, Володенька… — Варенька снова пожала плечами, как бы признаваясь в способности видеть не только то, что хотелось ему, но и то, что не хотелось ей.

Володя с досадой нахмурился, как человек, употребивший в разговоре неудачное слово.

— Извини, я, кажется…

— Нет, нет, не извиняйся. Я тебя ни в чем не осуждаю. Я даже готова помочь тебе, — Варенька держалась так, словно в ее задачу входило говорить, а в его задачу — решать, говорит ли она всерьез или шутит. — Вот твоя мама считает, что я умею добиваться своей выгоды, а я — не умею. И поэтому искренне желаю тебе счастья… с твоей женой… — она втянула ртом воздух, словно остужая лихорадочно дрожавшие губы. — Какая разница с кем! Главное, чтобы ты был счастлив! Ты, Володенька! Ты! Ты у нас всегда на первом месте!

— Без тебя я не буду счастлив, — сказал он глухо.

— Будешь, Володенька, — убежденно возразила она. — Надо только захотеть и приложить усилия. Жена тебя научит.

— Ей сейчас очень плохо, — Володя не называл Нину по имени, чтобы не разрывать последнюю ниточку, связывавшую его с Варенькой.

— Володенька, я все понимаю и не собираюсь тянуть тебя на веревке. В самом деле, возвращайся. Ты должен быть рядом с Ниной. — Назвав имя Нины, Варенька сама разорвала последнюю ниточку.

— А ты? — как можно безучастнее спросил Володя.

— Как-нибудь потерплю. Буду работать. У меня скопилось столько дел! — участливо ответила Варенька.