Ангел в плоти - [27]
Этой ночью он решил проследить за Лиззи и ничего хорошего из этого не вышло.
Когда Джейк в виде невидимого духа пробрался в ее комнату, он даже представить себе не мог, что она будет там плакать. Он помнил каждую слезинкукоторая упала на ее щеку. Он хотел обнять ее, утешить, сказать что все будет хорошо. Но он не мог этого сделать по одной единственной причине. Ночью Джейк не виден. Днем он почти, как человек. Но ночью он стает полностю ангелом и ничего с этим не поделаешь. Такая уже его судьба.
Но еще больше его огорчило, когда пришел Крис. Он мог ее утешить, а Джейк нет. Где же справедливость?
Когда Крис лег в одну кровать с Лиззи, у Джейка в груди вспызнуло неприятное ощкщение-ревность. Джейк влюбился и он это прекрасно понимал. Он не обратил внимание на предупреждение Томаса. Он ведь говрил ему, но Джей не послушал. Но разве парень виноват, что влюбился в смертную, человеческую девушку? Нет, его вины в этом нету. Любовь непредсказуемая. И это правда.
Всего за две недели он влюбился за девушку, которая любила другого. Это могло быт причинить обль Джейку, он он не чувствовал боли. Он не чувствовал ничего, кроме любви и ревности к Лиззи. Это была его сущность-не иметь никаких чувств, не испытовать тепла или холода, дуновение ветра или боли. Но любовь и ревность настолько сильны, что они появились в безгрешной души ангела. Любовь и ревность. Это то, что он мог испытовать. Больше ничего. Но Джейк чувствовал, что ему нужно увидится с Лиззи, зотя посмотреть на нее с далека. и еще у него появилась потребность в ней. Сильная потребность. Джейк знал, где сейчас она и где будет потом. Он собирается отправится туда.
"Я дурак. Я влюбился и мне теперь нудно либо боротся за любимую либо молча смотреть и испытовать к ней любовь и ревность" — подумал Джейк, собираясь отправится, туда где Лиззи.
Глава 7
После того, как мы купили продукты, мы направились в больницу. Всю дорогу шел лапатый снег и было очень трудно ехать. Дороги были скольскими.
Но мы всетаки добрались к больнице и вышли с машины.
Подул пронзительный ветер и меня пробил дрожж. Снег по прежнему был лапатым.
Крис и я быстро забежали во внутрь больници.
Я знала, где палата Шона и мы хотели подойти к лифту, но вдруг раздался голос медсестры с регестратуры.
— Вы куда?
Я повернулась, и попыталась доброжелательно улыбнуться.
— Мы к Шону Коннери. — ответила я.
— Одну минуту — сказала медсестра и начала водить пальцем по открытому журналу, который лежал у нее на столе.
Как я увидела, ее палец остановился на имени "Шон Коннери". Она посмотрела на эту запись, а потом на меня.
— Вы кто ему приходитесь? — сухо спросила медсестра. На ее бэйджеке я прочитала имя" Кристен Мэтью".
— Я..-колебалась я-Я его сестра.
Медсестра угрюмо посмотрела на меня и куда-то ушла, бурвнув что-то типа" Подождите здесь"
Я посмотрела на Криса. Он был чем-то удивлен.
— Чем ты так удивлен? — спросила я.
— Ты сестра Шона-ответил он. — Просто никогда от тебя такого не слышал.
— Но это правда.
Прошло пять минут и медсестра привели очень знакомого врача-доктора Вебсетра.
Он с улыбкой подошел ко мне.
— Значит, вы к мистеру Коннеру и вы его сестра? — спросил он.
— Да. — ответила я.
— Пойдемте со мной.
— Подожди меня здесь-сказала я Крису и направилась за доктором.
Вместо того, чтобы пойти к лифту, мы направились вперед по коридору.
Мы минули несколько кабинетов и палат и наконец остановились возле синей двери.
Доктор Вебстер посмотрел на меня и сказал:
— Мистер Коннери уже пришел в сознание. У него был не очень смертельный передоз. Пожалуста, не волнуйте его лишний раз, ведт его организм очень слаб.
— Хорошо — кивнула я и вошла в палату.
Она была небольшая и очень светла. По центру палаты стояла кровать, на которой лежал Шон. У него из руки торчали трубки, которые вели к капельнице. Еще он подключен к аппарату, на экране которого можна наблюдать как бьется сердце Шона. Я не очень понимала в этом, но я была уверена, что сердце бьется слабо.
Шон немного приподнял голову, чтобы увидить кто пришел. У него округлились глаза. Он выглядел очень болезнено. Сам он был бледный, как полотно, а под глазами выднелись темные круги.
— Лиззи… — выдохнул Шон.
Я подошла к нему и села рядом на стул. Я положила рядом на столе пакет с продуктами.
— Лиззи-произнес Шон. — Где остальные? Мой отец и Никки?
Что ему говорить? Правду? Что родной отец наплевал на своего сына?
— Шон, тебе нельзя волноватся-ответила я, но мой голос выдал мою неувереность и Шон это понял.
— Лиззи, где они?
— Шон…
— Скажи мне, пожалуста.
Я впервый слышу от Шона слово" Пожалуста".Все звесив, я решила ему сказать.
— Дэвид и Никии уехали в Германию, чтобы уладит кое-какие дела. Магазины, которым владел твой отец разорились.
Я сглотнула.
Шон лишь молчал. Я посмотрела на аппарат. Сердебиение не изменилось.
— Его всегда деньги интересовали. — наконец сказал Шон, после минутного молчания. — Он никогда не уделял мне достаточно внимание. Джае когда мама умерла.
Шон закрыл глаза. Я даже подумала, что он заплачет. Но когда его глаза вновь открылись, они были холодными.
— Лиззи, спасибо, что пришла. — сказал он. — Мне приятно.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.