Ангел в эфире - [26]

Вздыхаю и перевожу взгляд на огромные часы, висящие на стене по левую руку от меня.

– Ух ты, черт! – Я вскакиваю, накидываю на плечи выгоревшую джинсовку. – У меня же через десять минут эфир! Все, пока, бегу. Надо же так заболтаться – босс меня живьем съест.

Расстегиваю кошелек, бросаю на стол десятифунтовую бумажку (у Мег будет сердечный приступ, если я оставлю ее расплачиваться за обеих).

– Как-нибудь в следующий раз по магазинчикам прошвырнемся. У меня сегодня еще совещание на работе: обсудим, в какую сторону станцию разруливать.

Напоследок глотаю остывший кофе.

– Удачи, Ангелок.

– Спасибо. – Склоняюсь к подруге и крепко обнимаю ее на прощание. – Забеги вечерком, лады?

– Договорились, – улыбается Мег. – И Кери с собой прихвачу.

– Не-е, она занята, – отвечаю я, нащупывая под столом рюкзачок.

– Ну уж нет, ради такого случая она у меня как миленькая притащится. Пока, невестушка! – Мег хитровато подмигивает.

– Все, до скорого.

Обнимаю подругу за плечи, благодарю официантку и выхожу на улицу. Теперь придется бегом, при всем честном народе, да еще с похмелья. Хуже не придумаешь.

Глава 6 НЕ МОГУ ТЕБЯ ЗАБЫТЬ [19]

– Здравствуйте, линия третья. Как вас зовут, и откуда вы звоните? – говорю я, отбрыкиваясь в душе: одни заезженные фразы – надо будет придумать что-нибудь пооригинальнее.

У нас заключительный момент горячих дебатов относительно помады миссис Блэр, которая была на губах супруги премьер-министра во время ее недавнего посещения королевской благотворительной лечебницы города Глазго. Тему беседы, как водится, подняла наша любимая Глэдис из Мазеруэлла. Сегодня мы, что называется, оказались в самой гуще политической и социальной жизни страны.

– Энджел, душечка, поймите меня правильно, я не утверждаю, будто милашке Чери[20] красный не к лицу, но всему должно быть свое время и место. Я добровольно посещаю одиноких и престарелых, и сама была в больнице, видела все своими глазами. Знаете, у меня есть подруга Мэгги, а у нее – дочь Сэди, так вот она дружит с одной девочкой, Флорой, которая торгует косметикой в большом магазине «Дженнерс» в Эдинбурге, и та заглянула полюбопытствовать. Она навскидку определила «Шанель», а такая помада стоит больше, чем полугодовой проездной на автобус. Нет, от человека, который вращается среди важных шишек, хотелось бы ожидать хотя бы минимума вкуса. Вы со мной не согласны?

«Если честно, Глэдис, помада Чери Блэр – последнее, что меня сейчас интересует. В эту минуту самолет увозит на другой конец света дорогого мне человека, мы не увидимся целых полгода; он сделал мне предложение, и я впопыхах согласилась, даже не подумав хорошенько; а теперь, когда дело сделано, ума не приложу, как исправить ситуацию. Я в полном смятении». Так и подмывает все это высказать в прямом эфире, но, к несчастью, пока у меня нет постоянной группы поддержки среди радиослушателей, которая простила бы откровенную дерзость и не стала бы впадать в ступор из-за подобных пустяков. Вот мне и остается, заинтересованно воркуя, попивать чаек, переваривать болтовню пожилой леди и утешать себя тем, что на часах без пяти три и скоро передача закончится.

– У этой бабенции такая пасть – хоть видеокассету суй, – слышу в наушниках знакомый голос с четвертой линии.

Внутренне содрогнувшись, настороженно смотрю на Дэна – тот хихикает за стеклянной перегородкой. Малкольм из Гамильтона, чтоб его разорвало. Скуп на благие пожелания, зато неуместными комментариями так и сыплет. А Дэн, мерзавец, по своему обыкновению приберег его на самый конец передачи, когда я уже на пределе и мечтаю поставить какую-нибудь длинную – а лучше очень длинную – песню.

– Приветствую, Малкольм. – Тихий ужас. – Будем надеяться, что в эту пятницу Тони не взял выходной и не настроился на нашу волну, иначе эта дискуссия заденет его за живое.

В принципе Малкольм не так уж и далек от истины, но мне, поймите, платят не за то, чтобы я поливала грязью серьезных людей вроде нашего премьер-министра, напротив, я призвана всячески оберегать репутацию «Энерджи-FM».

– Не напрягай свою милую головку по таким пустякам, цыпочка. – Малкольм еле ворочает языком – видимо, хорошенько набрался в обед. – Тони слушает «Радио-4» и старые добрые радиостанции, а не вашу «Энерджи» – на кой ляд ему такое барахло.

– Большое спасибо, – сквозь зубы отвечаю я, махнув Дэну рукой: «Вырубай».

Дэн делает знак, что понял, а сам ухмыляется, как гном, от уха до уха.

– Поделитесь с нами еще какими-нибудь мыслями? – спрашиваю я и грожу своему режиссеру пальцем: «Мерзавец!»

Малкольм фыркает и бормочет что-то неразборчивое – кажется, алкогольные пары сейчас заклубятся из телефонной трубки. Кстати, папе давно не звонила. Однако печально, что на воспоминания о родном отце наводят только пьяные радиослушатели…

– Малкольм, наверное, вы хотели бы заказать какую-нибудь музыку? Мы примем заказ и прокрутим в понедельник, – предлагаю я, всеми силами стараясь не поддаваться на подначки. – Может, в честь какой-нибудь особенно дорогой для тебя дамы?

– Ха! – взвыл он. – Дамы-мадамы! Нет у меня никого, ха-ха! Ясно тебе, ты…

– Какая жалость, связь прервалась, – торопливо перебиваю я, поражаясь Дэну: у него настоящее чутье на нецензурную брань – моментально вырубает линию, не дав похабнику и первого слога произнести.