Ангел в аду - [16]

За дверью действительно творилось что-то невообразимое. Там стоял такой вой, словно в аду, где внезапно отключили подачу горячей смолы. В коридоре бесновалось по меньшей мере несколько сотен совершенно ошалевших псов. Они скребли когтями дверь, визжали, грызлись между собой, а самое главное выли, выли, выли...

-Не иначе как на покойника, - цинично ухмыльнулся Тед Вернер, и Лилит задрожала еще сильней. - Слышите как скребутся?! Дверь долго не выдержит. Так стоит ли тянуть? Не проще ли взять да открыть?!

-Вы сумасшедший, - хрипло выдавил я, одной рукой прижимая к себе Лилит, а второй беспомощно сжимая и разжимая кулак.

-Это я-то сумасшедший?! - вдруг захохотал Тед Вернер. - А ты сам-то кто? Разве то, что тебя окружает не кошмар? Не бред?! А бред возникает тогда, когда есть человек его продуцирующий!

-Вы хотите сказать, что во всем виноват я сам? Что если бы не было меня, не было бы и кошмара вокруг?

-Вот видишь! Ты сам пришел к аналогичному выводу.

-Не верь ему!!! - истерично взвизгнула Лилит. - Спроси у него про чип!

-Чип... - неуверенно начал я.

-Что чип? - ухмыльнулся Вернер.

-Он есть или нет?

-Может есть, а может нет.

-Но подземелье, лабиринты...

-А ты уверен, что это не обычные коридоры, трансформированные твоим больным воображением?

-Но псы?!! Они существуют?

Тед брезгливо поморщился, косясь на ходящую ходуном дверь и нехотя пожал плечами:

-Ну, псы... они, конечно... существуют.

И в это время дверь разлетелась в щепки, а в комнату хлынул поток визжащих, воющих, лязгающих зубами тварей... Глава 12

Если верить астрологии то я, рожденный под знаком скорпиона, каждую ночь, засыпая - умираю, а просыпаясь - рождаюсь заново.

Не знаю, может в этом и есть какая-то доля истины. Но так или иначе, каждый раз просыпаясь я удивляюсь, что все еще жив.

А есть еще сны! Сны у меня странные, с эффектом вынужденного присутствия, что в конечном счете роднит их с самой действительностью. И если в момент бодрствования я мало верю в реальность мира снов, то это еще ничего не доказывает. Просто, я не помню как отношусь ко времени бодрствования во сне. Во сне мне не до того. Точнее, действительность у меня легко вкладывается в рамки сна. Сон является более всеобъемлющей структурой, в которой нет никаких рамок. Понятие времени локализировано и измеряется событиями. И нет одуряющего детерминизма! Я могу вновь и вновь проживать один и тот же момент бытия или, окунувшись в следствие, потом на некоторое время нырнуть в причину и попытаться ее изменить...

Холодно... Господи как мне холодно! Как слаба и прихотлива человеческая плоть. Стоит например температуре чуть отклониться от некого оптимального интервала, как плоть тут же начинает сигнализировать о дискомфорте, а то и вовсе разваливаться на части.

То ли дело сознание, для того чтобы заставить его выйти из строя, нужно как минимум его уничтожить (точнее уничтожить плоть, что тоже может оказаться недостаточным, особенно если верить всей этой белиберде о переселении душ).

Вопрос же о безумии спорен изначально. Так как зиждется на нефункциональных точках отсчета - морально-этических, которые в принципе нестабильны и теоретически в разное время могут быть либо диаметрально противоположными, либо и вовсе амбивалентными. Так что безумие - это всего лишь нетрадиционная для данного исторического момента форма функционирования разума. Естественно, если не брать в учет те формы безумия, когда разум просто исчезает и больной ведет либо животный либо растительный образ жизни.

Собственные построения меня заметно успокаивают и уже совершенно индеферентно я начинаю воспринимать тот факт, что я снова:

а) голый

б) на мраморном столе

в) в прозекторской.

Проходная пешка вновь выходит на исходную позицию.

Начать жизнь с начала, хорошо это или плохо?

Я сполз со стола и привычно начал с обхода. На соседнем столе лежала Лилит, нагая и прекрасная. Картину портили лишь два едва заметных шрамика на шее, по форме очень похожих на следы зубов.

Был здесь и Тед Вернер, он вольготно расположился на своем неудобном ложе, но даже сейчас с его уст не сходила ироничная ухмылка.

Но на этот раз отсутствола драгоценная персона моего непосредственного шефа, а так же я не обнаружил милого моему сердцу "бычка-производителя", у которого я периодически ранее что-нибудь да одалживал: то пистолет, то штаны.

До сих пор не понимаю, почему все происходящее я воспринимал и воспринимаю как должное. Почему захвативший меня абсурд так органично вошел в мою жизнь. Точнее она сама неразрывно слилась с абсурдом, стала им (а по некоторым параметрам похоже и переплюнула!).

Я равнодушно содрал с Теда Вернера покрывало и тщательно задрапировался. Меня отнюдь не прельщало, чтобы какой-нибудь слюнявый пес впал в неминуемый соблазн попробовать на зуб особо апетиные части моего многострадального тела.

Участок лабиринта, ведущий к лифту я прошел играючи. Сказывался опыт. Следующий этаж, с разноцветными стенами, тоже оказался не таким уж сложным. Как только до меня начал доноситься нарастающий шум песьей погони, я ускорил шаг и почти интуитивно вышел к дверям лифта.