— Тошнит? — влезла жена.
Больной только поморщился.
— Вызывайте Скорую, похоже, сотрясение. — Распорядился Леха.
— Девушка, — наконец разглядела гостью Мария, — а вы кто?
— Да, так, прохожая. Вижу — бьют. Посадила в машину, довезла, а у подъезда он сознание потерял. Пришлось тащить. Ну, вроде доставила. Пойду. Счастливо оставаться.
Алексей развернулся в надежде по–быстрому испариться.
— Стойте. — Завизжала Маша.
«Господи, что вы так кричите, я слышу».
— Девушка спасла меня от хулиганов. — Пробормотал Виктор. — Не уходите.
— Маша, растеряно топтавшаяся возле супруга, закивала головой. Видно, оставаться наедине с проблемами ей было непривычно. Девушка взяла у подоспевшей дочки пакет с куриным филе и приложила к голове пострадавшего.
— Звоните в Скорую, — повторила она распоряжение.
Вызвав неотложку, мать с дочкой, не зная, что делать, стояли над больным.
— Да не дёргайте вы его, пусть отдохнёт, потом всё расскажет. Это всё мелочи, главное — жив. Кстати, где у вас умыться можно, а то я вся в крови перемазалась. — Отвлёк Леха внимание хозяйки.
Зайдя в ванную и глянув в зеркало, он в который раз поразился метаморфозе. Девичье личико с размазанной по щеке тушью и растрёпанными волосами — всё равно привлекательное и симпатичное. Кое‑как смыв тушь и причесав волосы, принялся за куртку. Однако пятна крови из носа впитались в тонкую кожу и смотрелись отвратительно. — «Тысячу выкинул, кстати. Раз уж так вышло, переночую тогда я здесь. Может, не прогонят спасительницу?»
В гостиной уже колдовал врач Скорой. Глянул в зрачки, измерил давление. «Ох, уж эти мне, кони в белом». Глубокомысленно изрёк. — Скорее всего, сотрясение мозга и перелом носа, про внутренние повреждения сказать точно не могу. Покажет обследование. Необходима госпитализация.
— Я с тобой, с решимостью декабристки вскочила Маша.
— Не стоит, его сейчас будут по кабинетам возить, Вас туда не пустят. — Врач не отговаривал, а констатировал ситуацию.
— Да, да. Маша успокой Лизу, и напои чаем гостью. Она тебе всё расскажет. — Виктор повернулся к жене, но закрыл глаза от боли.
— Всё, несите, — распорядился врач санитарам. Проводив мужа, супруга вернулась обратно. Видок у Марии был потерянный.
— Ну, что Вы кукситесь? — Решительно взяла гостья инициативу в свои руки. — У меня мама хирург, я сама почти доктор, ничего серьёзного, всё обойдётся. Лучше давайте, как сказал Ваш муж, попьём чаю. Я расскажу, что случилось, а то мне ехать надо.
Устроившись на аккуратной кухне, они пили чай с печеньем. Уплетая вкусный корж, Леха коротко изложил версию событий.
«Пьяные хулиганы, испугались воплей защитницы, разбежались, а остальное по тексту».
— Спасибо Вам большое. — Наконец сообразила поблагодарить хозяйка, не заметив изъянов. Она уже пришла в себя, по извечной женской привычке успела оценить Олину внешность, наряд, не упустила и колечко.
Не сочтя пигалицу угрозой семейному очагу, она всплакнула и попыталась завести бесконечный женский разговор, когда обе разговаривают одновременно и слышат только себя. В отличие от неё, разведчик слушал умело. Где нужно кивал, где требовалось, соглашался, не забывая демонстрировать жестами полнейшую открытость и расположение. Не удивительно, что уже через пятнадцать минут он знал всё о семействе редактора небольшой газеты Виктора Обухова, всё, включая пристрастия дочки и маленькие проблемы самой хозяйки.
— А Вы? — сообразив, что за час так ничего и не узнала о собеседнице, удивилась Маша.
— Я поступаю в институт, приехала из Краснодара. Мой папа там занимается бизнесом. «Надо как‑то замотивировать недешёвый джип под окном. Ха, видела бы она крупного бизнесмена в рваных носках и растянутых тренировочных штанах, сидящего у телевизора».
Олин батя всю жизнь прослесарил на небольшом заводе, но дочку любил и отпустил в столицу с крайней неохотой. Как выяснилось, не зря он опасался. Ну, это реплика в сторону, как писали в старых романах.
— Живу в гостинице, где‑то в центре, как искать буду? Ума не приложу.
Маша среагировала на лёгкую провокацию адекватно. Перспектива метаться по комнате, накручивая себя разными страхами, её не прельщала.
— А оставайтесь ночевать. — Предложила она. — У нас три комнаты, так, что не стесните. Время уже двенадцать. Куда ты поедешь? — Взяла шефство над провинциалкой москвичка, обретя некую уверенность столичного жителя. — Мы тебе очень благодарны.
Дочка, крутившаяся во время чаепития рядом, признав в гостье почти сверстницу, решила привлечь внимание и потащила к себе в комнату.
Выяснив, что в молодёжных феньках Оля ничего не понимает и, списав на дремучую провинциальность, прониклась расположением. Уже через пять минут девчонки разглядывали, как выразилась Лизавета, прикольные картинки в её компьютере, на Лехин консервативный взгляд больше похожие на суровую порнуху, разбавленную туалетным юмором. Но, иные времена, иные нравы. Нашим родителям битлы тоже казались верхом разврата. Чего уж теперь?
— Лиза, отпусти Олю. Она устала. — Не выдержала одиночества мать.
— Все, спокойной ночи. — Попрощалась новая подружка с малолетней стрекозой, пообещав утром прокатить до школы на джипе.
