— Но ты не виноват.
— По закону, может, и нет. Но по справедливости виноват. И я хочу восстановить справедливость, Кейт. Так что успокойся. А что касается того, куда тебе идти после больницы, то мы об этом подумаем.
— Как?
— Ну, у моей матери есть несколько свободных комнат…
— Нет.
— Есть еще мой дом. — Он прищурился.
— Определенно нет.
— Это твое любимое слово. Да?
— Я не беру милостыню! — Она гордо вздернула подбородок.
— Но я не предлагаю милостыню, Кейт.
— Нет? Что же тогда?
— Я плачу за то, что совершил. Я сделал тебя безработной и бездомной. И буду заботиться о тебе, пока положение не прояснится.
— Но я не хочу жить у тебя.
— А куда ты пойдешь? — безжалостно спросил он. — У тебя есть выбор? Друзья в городе? Родственники?
— Нет. У меня нет никого.
Кейт немного откинулась назад, воспользовавшись его поддержкой. Всего на минуту. Чтобы только прояснилось в голове. Надежная крепость его руки давала ощущение уверенности. Теплый запах, исходящий от него, так контрастировал с запахами антисептиков, пропитавшими больничный воздух. Он был такой земной, такой мужской и почему-то такой знакомый.
Рик нежно поцеловал ее в лоб.
— Прекрасная Кейт. Извини.
— За что?
Он медленно опустил ее на кровать.
— За то, что затеял с тобой спор. Ты еще не можешь сидеть и еще меньше способна сейчас принимать какие-либо решения. Успокойся. — Он улыбнулся с горьким удовлетворением. — Я обо всем позабочусь.
— Нет.
— Да. — И он повернулся, чтобы уйти.
Кейт совершенно не сомневалась, что он обо всем позаботится. Казалось, он создан, чтобы заботиться о других людях.
Ей нужно вернуть его, сказать, чтобы он больше не приходил, что он и так уже достаточно для нее сделал.
Однако она очень устала. Сейчас она отдохнет, а спорить станет потом. Она не может позволить себе или Джою привыкать к его помощи. Хотя бы потому, что помощь исчезает именно тогда, когда ты больше всего в ней нуждаешься.
Рик потряс головой. Нажал на кнопку лифта.
Упрямица. Почему она не хочет, чтобы он помог ей? У нее нет никого. Он нужен ей, и ему нужно знать, что с ней все будет в порядке.
Джой. Рик видит, как мальчик учится быть независимым. У него хорошие задатки, но, если Кейт не будет осторожна, Джой вырастет, считая, что ему никто не нужен. Он будет социально не адаптирован, как…
Как Рик в последние три года.
Да, но у него есть причина избегать людей.
Но… Может, у Кейт тоже есть причина?
Рик прислонился к холодной мраморной стене, прижав руки к груди.
Может, Кейт страдает от душевной потери, как он сам? Может, что-то случилось с отцом Джоя? Он спрашивал Джоя об отце, но ребенок просто отвечал, что его нет. При аварии Кейт сказала, что отец Джоя ушел.
Еще больше причин у Рика помочь ей. Он знает, как важно, если есть на кого опереться. Он хочет, чтобы она могла опереться на него.
Когда Кейт выпишут из больницы, он отвезет ее к своей матери, и сделает это во благо… ее и Джоя и свое собственное.
Рик открыл дверь в кухню и остановился, мотая головой.
Полностью одетый Джой раскачивался на стуле, сидя за столом, накрытым к завтраку и глядя в окно. Перед ним аккуратно лежала ложка и стоял стакан молока. Бодрящий аромат кофе наполнял комнату.
— Как бы рано я ни встал, — пожаловался Рик, — ты поднимаешься раньше и готовишь завтрак.
С одной стороны, Рик превозносил Кейт за то, что она привила сыну ответственность и самостоятельность в таком малом возрасте. А с другой — она заслужила хорошую взбучку. Она украла у ребенка детство, сделала взрослым на много лет раньше.
— А что там такого интересного за окном? — спросил Рик все еще смотревшего в окно Джоя.
— Птички. Я жду мисс Элис, — отозвался малыш. Сегодня мы пойдем навещать мамочку в ее новой палате, в палате для выздоравливающих.
— Мисс Элис, — было странно слышать, когда ее так называют, но мать сама настояла, чтобы Джой звал ее так, а не миссис Макнил, — не придет сюда. Я, как обычно, завезу тебя к ней домой. Посещения не разрешают раньше десяти часов.
— Она сказала: «Первым делом с утра…»
Рик достал из холодильника свой портер пополам с элем.
— Однажды ты поймешь, что слова «первым делом с утра» относительны. Особенно у женщин.
Джой выглядел озадаченным.
— Относительны?
Рик налил себе в кофе столовую ложку смеси.
— Относительно значит нечто, что каждый человек понимает по-своему.
Джой посмотрел на часы. Удивительно, что мальчик различает время на старинных часах.
— Но сейчас только половина седьмого.
Рик хмыкнул и отпил кофе. Почувствовав его вкус, он с удовольствием вздохнул.
— Я все вымою, пока ты будешь одеваться. Хорошо? — сказал Джой.
Рик нахмурился. Не проверяя, он знал, что в комнате у Джоя порядок: кровать заправлена, одежда в шкафу.
— Нет, нехорошо, я сам все уберу. Ты же еще ребенок. И делай то, что полагается детям.
— А что им полагается?
У Рика заныло сердце. Если бы Кейт была здесь, он бы вправил ей мозги.
— Иди постреляй на компьютере.
Лицо мальчика прояснилось.
— Хорошо. Увидимся наверху.
Рик нахмурил брови. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы научить ребенка быть ребенком? И долго ли Джой будет здесь находиться, чтобы Рик сумел увидеть преобразования?
— Мамочка? Она слит?
