Ангел, нечисть и другие неприятности - [55]

Горячее дыхание в контрасте с прохладным воздухом будоражило. Руки Влада скользнули по животу, приподнимая рубашку. Демон действовал осторожно и медленно, зная, что в любой момент я заставлю его прекратить. Но и в то же время он настойчиво касался, и я не успела ни о чем подумать, как его пальцы уже расстегивали пуговички рубашки, а затем медленно и осторожно стаскивали ее, ожидаемо путаясь в крыльях, перьях и волосах. Темный тихо рассмеялся и почти невесомо поцеловал меня в макушку.

— Мой ангел, — пробормотал он. — Моя светлая. И перья тоже мои.

Непозволительно горячие губы коснулись плеча и я вздрогнула. Наклонила шею, глубоко вздохнула, чтобы скрыть участившееся дыхание.

— Главное, чтобы не пришел Ник, — шепнул Влад.

И я не удержалась, фыркнула, представив, какой эффект произведет появление этого мохнатого купидона.

Я подняла руку и коснулась запястья Влада, провела по чуть загрубевшей коже. Губы горели предвкушением поцелуя, но поворачиваться я не торопилась. Было так хорошо сидеть, чувствовать, как тебя обнимают, дрожать от предвкушения.

— Я вот чего думаю, — выдохнул Влад, — а как мы тут поместимся, крылатая моя?

Я скосила глаза на кровать, хотя думать о прозаических вещах как-то не хотелось. Кровать как кровать. Поместимся, было бы желание. А желания даже у меня с избытком, чего уж говорить о демоне, который столько ждал. Хороший, терпеливый и заботливый демон. Кто ж о тебе легенды-то такие сочинил? Кто ж зверем выставил? Еще фильмы жуткие снимают, идиоты. Вот оно, зло, мурчит мне в ухо, сопит и раздевает с таким видом, будто ему на день рождения вертолет радиоуправляемый подарили.

Я повернулась, уже не в силах спокойно сидеть и позволять Князю целоваться так бесстыдно и нагло. Губ коснулись его, поцелуй, в первый миг бывший мимолетным, перерос в какой-то очень неприличный и очень приятный. Сладкая боль разлилась по телу, обострились все пять чувств. Каждая клеточка горела, холодный ветерок вызывал мурашки.

Крылья распахнулись уже без моего участия, я слабо контролировала конечности: руки-ноги дрожали, отказываясь подчиняться. Уж чего говорить о тонких хрупких, но здоровых, крыльях.

Не прерывая поцелуя, Влад уложил подушки так, чтобы мне было не больно лечь и, когда уложил меня, поднялся, чтобы раздеться. А еще — оценить масштабы моих лишних конечностей, которые ему немного мешали. Я фыркнула. Моська у темного была в этот момент презабавная. Влад задумчиво почесал рога.

— Извини, — философски хмыкнула я. — Девать некуда, они не отстегиваются.

Наверное, в этот момент Влад понял, что я никуда не сбегу. И не буду его больше бояться, не буду прятаться и отталкивать. Он сам до конца не понимал, что между нами происходит на этом дурацком дереве. А вот в этот момент сообразил.

И как-то совершенно автоматически нашел, куда опереться, поцеловал меня и сдавленно пробормотал:

— Верка, ангел мой, я тебя люблю.

Мне показалось, я перестала дышать. И весь мир со мной. Никогда и ни от кого я не слышала таких слов, ни при жизни, ни будучи ангелом. Лишь от Ника, да и то — в дружеском смысле. Никогда еще мне не говорили это так серьезно и честно. И будто бы с затаенным страхом не услышать ответа. Наверное, темному было тяжело в таком признаваться, потому что… потому что я — не образец любимой женщины. Не умею проявлять чувства, осторожничаю. Иногда плачу, иногда падаю в обмороки, иногда просыпаюсь от кошмаров. Делаю глупости, подвергаю себя опасности, скверно ругаюсь. Я не девушка из книг, которая всенепременно юна, добра и невинна. И вот этот демон меня любит. Демон, достойный самой лучшей девушки, самой красивой, той, которая не будет сводить с него взгляда. А он влюбился в меня.

Дурак.

— Я тебя тоже люблю, — прошептала я и зажмурилась.

Потому что я эту фразу говорила дважды. Сколько раз мне нужно обжечься, чтобы навсегда забыть эти слова? Двух достаточно?

— Ты уволишься, — довольно произнес Влад. — Уйдешь от этой скотины. Хочешь, откроешь свое агентство по уничтожению пакости, но к Крапову тебя я больше не пущу! Мы купим дом, в любом уголке мира, где скажешь. Будем отдыхать там, где тебе захочется. Нарожаем кучу маленьких рогато-крылатых демонят…

— Купим фургон и назовемся бродячим цирком, — рассмеялась я. — А я все еще буду твоей рабыней?

— У нас нет других статусов. Хочешь, женой назову. Ты не моя рабыня, это ты из меня веревки вьешь. Вер, я серьезно. Кем бы ты ни была, уясни раз и навсегда: я тебе вреда не причиню. Я насмотрелся на своего отца, я не хочу быть таким, как он, свихнувшимся от грязи демоном, которому нравится мучить тех, кто слабее. Не бойся меня, ладно?

— Не боюсь я тебя. И себя теперь не боюсь.

— А раньше боялась?

— Раньше… я думала, не судьба. Любить не судьба, быть с кем-то рядом не судьба. Мне казалось, нормального уже ничего во мне не осталось. А сегодня жнец сказал, что самая черная ночь перед рассветом.

— Хорошая фраза. Где-то я ее уже слышал. Ну и что? Вот это — рассвет?

— У тебя четыре минуты, — фыркнула я.

— Катастрофически мало, — улыбнулся Влад, прекращая все разговоры долгим и сладким поцелуем.

* * *

Утром я замерзла. Хоть и была укутана одеялом, оно, видать, оказалось слишком тонким для ранне-весеннего утра. Поэтому пришлось проснуться, а там уже даже поудобнее не устроиться: хочется есть, размять спину, наконец, влиться в работу. Потому что уход уходом, а проблему с домом надо решать.